словно когда-то полезла его чесать, а потом отвлеклась и забыла, зачем туда направилась. – И при чём тут боги?
– О, совсем не всё, – учёный постучал по столу. – Когда поток ускоряется, боги делаются сильнее. И это тоже сложно измерить, но те, что заснули, как все считали, навсегда, могут начать пробуждаться. О, вы, должно быть, хотите конкретики. И да, я уже перехожу к ней! Далеко на юге, за морем лежит удивительная страна: край безбрежных пустынь и укромных оазисов, миражей и чудных двугорбых лошадок – забыл, как они называются. Не важно. Там, на берегу озера стоят величественные пирамиды, и во мраке под фундаментом одной из них спит бог по имени Зенон. Хорошо, божество, демон, как пожелаете! Это всё вопросы терминологии.
– Может быть, хватит уже? – донеслось с другого края таверны.
– Переживёшь, – скомандовал ему Вальтер. – Чай не орков обсуждаем. А ты не слушай их, продолжай.
– Я и не думал прерываться. Итак, Зенон. Он дремлет уже много веков, но вот последние несколько десятилетий выдались непростыми для народа пустынь: южный ветер приносит засуху и болезни, северный – налётчиков, которые грабят их деревни, а пленников продают в рабство. Миссионеры Света приносили весть о смирении, когда от них ждали совсем другого, и тогда эти люди вспомнили о своих собственных богах, они объявили новую повинность: отныне каждый должен приезжать на месяц в долину пирамид и молиться, чтобы старые покровители возвратились. Долгое время все думали, что из этого ничего не выйдет, что камни останутся безмолвными и только сухой ветер будет свистеть над согбенными спинами, но где-то пятнадцать лет назад Зенон начал говорить со своими верными, посылать им видения; он, вроде бы, даже сделал нескольких воинов неуязвимыми для оружия. Мне говорили, что с этих пор оазис превратился в сплошной ковёр из человеческих спин. Спящий бог пробуждается, и его адепты уже теснят разбойников, властвующих в прибрежных городах, – бородач только что не облизнулся, так ему приятно было рассказывать о пробуждении бога. Молчаливый половинчик тоже одобрительно кивнул.
Все по-разному отреагировали на его рассказ. Виллем не преминул сообщить, что считает всё это мутными теоретическими изысканиями, попытками в паре случайных совпадений увидеть логическую взаимосвязь. Инквизитор сам себе задумчиво кивал. Фродвин же просто пялился на чудесные песочные часы, и в глазах у него стояла зависть. Сам Айдан не знал, что ему думать, но у него было скверное чувство, как будто привычный и уютный мир вдруг стал каким-то слишком большим; и там, где недавно ещё была твёрдая граница сущего, простёрлась туманная пелена и смутные исполинские тени проглядывали сквозь неё. Боги… Ещё чего не хватало. Убереги нас Владыка от подобного!
Вальтер, между тем, отказывался верить, что такого нарядного человека могли пригнать на север научные исследования. Он вскоре выяснил, что в другой гостинице прохлаждалось охранение аж из четырёх человек, а половинчик был у бородача секретарём – учёный сам великодушно сообщил об этом, добавив, что, когда