были тут. Они приходили к ней! – захлёбываясь от слёз, бормотал Тускул. – Трава. Она дала им траву. Я знаю. Это – трава для родов. Они умерли. Она тоже… тоже пила… эту траву, – глухие рыдания сотрясали его сильное тело, и Богдан не мог без боли смотреть на мучения друга. Но, оказалось, это было не всё.
– Ты не виноват, – снова попытался успокоить Тускула он, думая, что тот жалеет мать и умерших женщин.
– Совет выгонит нас. Лесные люди. Мы умрём. Мы не можем жить в лесу. Мы умрём, – повторял он одно и то же, и тут до Богдана дошло, что Тускул боится изгнания. Вот оно что! Его мать была виновата в смерти тех женщин… и в своей тоже!
– Нас всех выгонят? – осторожно спросил он. Тускул кивнул в ответ. Богдан лихорадочно соображал, что делать. Получалось, это касалось и его. Раз он жил с шаманом, значит, они были вместе. Спрашивать об этом Тускула не стоило. Но интуиция подсказывала, что действовать надо было срочно. Вождь ждал Дзэтая для совершения обряда и мог прислать охотников. В это время из гэра послышались странные заунывные звуки. Они сразу ринулись внутрь.
Отец Тускула сидел на том же месте, рядом с трупом жены, и медленно раскачивался из стороны в сторону. Возле него, на куске кожи, лежал маленький мешочек. Из него высыпалась светло-серая пыль, очень похожая на пепел.
– О-ох! – вырвалось у Тускула.
– Что? – видя волнение друга, спросил Богдан. Тот схватился руками за голову и скривил лицо. – Ну что? Скажи, чёрт тебя подери!
– Всё, он ушёл, – простонал Тускул.
– Куда ушёл?
– К духам. Далеко. О-ох! – сына шамана охватило отчаяние. – Что делать? Как сказать вождю?
– Подожди! – резко оборвал его Богдан. – Как ушёл? Ты можешь объяснить? Что он сделал?
Тускул посмотрел на него осмысленным взглядом и кивнул на отца.
– Вот.
– Что вот?! – еле сдерживаясь, резко спросил Богдан. – Что?!
Вместо ответа парень открыл ладонь и провёл по ней указательным пальцем. Затем высунул язык и лизнул его.
– Ах вот оно что! – воскликнул Богдан. До него наконец дошло, что тот имел в виду. Он наклонился к шаману, но Тускул схватил его за плечо.
– Нет! Это плохо. Надо спрятать! Очень плохо. Это – гэдэгай! О-ох, гэдэгай…
– Гэдэгай? Мухоморы, что ли? Хм-м… Странное слово. Да, вижу. Мешочек на завязках. И ещё завёрнут в кожу. Не зря. Хм-м… Слушай, значит, это он его на язык и к духам, да? – быстро спросил Богдан, поняв, что в мешочке у шамана хранилась какая-то галлюциногенная трава.
– Да, – подтвердил тот.
– И долго он там будет? Ну у духов, я имею в виду. Час, два? Вот чёрт… Нельзя так. Долго он так будет сидеть теперь? До заката?
– Нет, до утра, – безвольно опустив руки, с грустью ответил Тускул. Богдан быстро прикидывал, что можно сделать. План был прост, но для этого надо было обмануть друга. Он недолго колебался. – До утра ждать нельзя! А как же обряд проводов? Мы не можем ждать. Ты должен его вернуть. Понимаешь?
– Я? Вернуть? Как? –