меня изнасиловать… – дрогнувшим голосом глухо ответила она.
Гикори несколько мгновений молча и пристально смотрел в глаза Андры.
– Неважно, несколькими отбросами меньше, – наконец легко усмехнувшись, произнёс он. – А вот твоя неконтролируемая сила действительно страшна и приносит те разрушения, которые, я уверен, ты не хотела причинять.
Охотник начал вытаскивать новые снимки и демонстрировать их Андре. На всех снимках были изображены разбитые вдребезги машины, разрушенные здания, кофейни, вздутые и потрескавшиеся, словно после землетрясения, дороги.
От вида этих изображений из глаз Андры неудержимо потекли слёзы. Она не знала, что на это ответить, ибо о том, что является ведьмой, лишь догадывалась по тем обрывочным воспоминаниям, которые, словно из сна, смутными образами выдавала её память. Андра не была знакома со своей тёмной стороной, не контролировала её и по-прежнему не верила, что ведьма действительно живёт в ней.
Гикори опустил снимки на стол и, вновь взяв бокал, задумчиво сделал несколько глотков.
– Как мы выяснили, из тебя хотели сделать совершенное оружие, но взять под контроль твою силу у них не получилось, ибо она проявляется только в бессознательном состоянии, – вновь заговорил Гикори. – Шрамы на твоей спине красноречиво говорят, что тебя часто подвергали истязаниям. Именно подобным образом твои родители пытались приручить неподдающуюся силу, ибо после истязаний ведьма выходила, по ночам уничтожая тех, по чьей якобы вине, как тебе внушали во время пыток, с тобой это делали. Так?
Вновь зажмурившись от страшных воспоминаний своей жизни, Андра вжала голову в плечи и обхватила себя руками.
– Я не знаю, как это происходило… – простонала она, под действием эмоционального перенапряжения нервно раскачиваясь вперёд и назад. – Когда родители избивали меня, они всегда твердили, что это необходимо, потому что я одержима дьяволом, и из-за этого мной соблазняются мужчины, а в городе происходят преступления, и многие люди отрекаются от церкви… А когда меня оставляли в подвале, некоторые из тех людей, о которых говорили родители, ночью погибали страшной смертью… Мне показывали репортажи об этом и говорили, что их забрал бог в наказание за мою одержимость… Я была виновата во всех этих смертях… Но… я не хотела этого… Я не знаю, как это всё происходило и почему…
Слёзы заливали лицо Андры, а голос дрожал так сильно, что, казалось, она захлёбывается в тине душевной боли, находясь на грани помутнения рассудка, ибо её психика уже давно была искалечена самыми родными на свете людьми. Она не способна была остановить ни живущую внутри неё тьму, ни боль, ни отчаяние, ни все те чувства и переживания, которые сопровождали её каждый миг этой жизни.
– Подобные пытки в этом Ордене нередки, – откуда-то издалека донёсся до неё спокойный голос Гикори. – Обычно именно так они «готовят» из необычных людей, попавших к ним в лапы, живые орудия смерти. Те, что ломаются, становятся