стоя одетой в его прихожей. – Первый и последний раз вы ввязываетесь в истории на моем участке. Живите тихо. Не пытайтесь решать ни чужие проблемы, ни свои, которым более восьми лет. Начните жить заново. С чистого листа.
– Я пытался, честно. Но тут же получил по голове. – Он осторожно тронул шишку. Поморщился. – Кому-то очень не хочется видеть меня живым, здоровым и… свободным. Может, Осипову?
– Даже не думайте, Карелин! Не смейте трепать его имя. Он хороший опер, честный полицейский.
– Товарищ старший лейтенант, – прервал он ее, неожиданно нежным жестом прикрыв ее губы ладонью. – Я знаю про Осипова все и даже больше. И на заметку вам: его фамилия стояла первой в моем списке подозреваемых.
– И последняя просьба, Карелин. – Маша постаралась, чтобы ее взгляд был суровым. – Побудьте пока дома. Не выходите никуда. Травма и все такое. Продуктов у вас на восьмерых. Так что воздержитесь от того, чтобы искать приключения на свою голову. И про Осипова забудьте…
Когда за ней закрылась дверь, Дима еле дошел до дивана в гостиной. Упал на него лицом вниз, зажмурился. Потом с мученической улыбкой признал, что нагло соврал милой девушке – участковому.
Не было никакого списка подозреваемых – Осипов его возглавлял, его и заканчивал. Дима мог сколько угодно врать себе и оправдывать Осипова минувшие восемь лет. Только Осипову было выгодно, чтобы Дима исчез из свободного мира. Только у него мотивов столько, что на пальцах одной руки не сосчитать. И очень жаль, что такая милая девушка, как товарищ старший лейтенант Климова, верит этому мерзавцу.
Глава 8
Как все удачно складывалось! Все было ему на руку: и скандал вокруг пожилых теток, и нападение на Карелина.
Когда он вышел из лифта и увидел Карелина валявшимся на полу без сознания, с окровавленной головой, то вознес всем силам небесным молитвы. Не праведные – нет. Но помолился. Осторожно перешагнул через него, вышел из подъезда, сел в свою машину и уехал.
На следующее утро, пока ехал на работу, сочинял план. Когда думал над ним, план казался замечательным. Беспроигрышным даже. Но как только он перенес все на бумагу, начертив схему и обозначив время, то понял – план говно.
– Так дела не делаются, – произнес он, поджигая в пепельнице бумагу, смятую в тугой комок.
А как они делаются, как? Он сжал кулак и вцепился в него зубами. В какой-то момент он даже сделал себе больно и поморщился. Боли он не выносил. Даже когда зубной щеткой по деснам попадал, хныкал.
– Что здесь происходит?
В его кабинет заглянула заместитель коммерческого директора – противная возрастная тетка, меняющая наряды каждый день. Дорогие наряды! Куда смотрит руководство, интересно? Ясно же, что она ворует. Причем на пару с коммерческим директором. Тот тоже славился своей любовью к дорогим костюмам и фирменным сорочкам. С запонками! Не из пластмассы крашеной. А из серебра и даже золота.
Ворье! Кругом одно ворье!
– Все в порядке, Анна Степановна, – улыбнулся он ей одними губами и с энтузиазмом добавил: – Работаем.
– Дымом