со мной на скамейку села женщина. Не зная ее намерений, я подумал: может быть, под властью варваров и эти вещи низведены до уровня военных упражнений? Я поднялся и пошел прочь. Женщина позади меня засмеялась. Я никогда не забуду тихий, слегка презрительный, жалостливый смех незнакомой женщины у старого городского вала в Оснабрюке.
IV
Приемная Мартенса была пуста. Растения с длинными блестящими листьями стояли на этажерке у окна. На столе лежали журналы. С обложек их смотрели физиономии нацистских бонз, солдаты, марширующие отряды гитлеровской молодежи.
Раздались быстрые шаги, вошел Мартенс. Он взглянул на меня, снял очки, прищурился. Свет был слабый, и он не сразу узнал меня. К тому же я отпустил усы.
– Это я, Рудольф, – сказал я, – Иосиф.
Он предостерегающе поднял руку.
Я пожал плечами. Разве это было важно?
– Я здесь, это главное. Ты должен мне помочь.
Он вопросительно посмотрел на меня. Его близорукие глаза в неясном освещении комнаты казались мне глазами рыбы, плавающей за толстым стеклом аквариума.
– Тебе разрешено пребывание здесь?
– Я сам себе разрешил.
– Так ты перешел границу?
– Не все ли равно? Я сейчас здесь для того, чтобы увидеться с Еленой.
Он помолчал.
– И только ради этого ты явился?
– Да.
Я вдруг успокоился. Странно, я не чувствовал себя уверенно, пока был один. Теперь же возбуждение исчезло, потому что мне приходилось размышлять, как успокоить испуганного доктора.
– Только ради этого? – повторил он еще раз.
– Да. И ты должен мне помочь.
– Боже мой! – воскликнул он.
– Что такое? Она умерла?
– Нет, она не умерла.
– Она здесь?
– Да, она была здесь. По крайней мере неделю назад.
– Мне надо с тобой поговорить. Можно?
Мартенс кивнул:
– Конечно. Медсестру я отослал. Так же могу поступить и с пациентами, если кто-нибудь явится. Но жить у меня ты не можешь. Я женат. Уже два года. Ты ведь понимаешь…
Я все понимал. В тысячелетнем третьем рейхе нельзя было доверять даже родным. Спасителями Германии доносы давно были возведены в национальную добродетель. Я это испытал на себе. На меня донес брат моей жены.
– Моя жена не член нацистской партии, – торопливо сообщил Мартенс, – но мы никогда не говорили с ней о том, как эти пришли к власти. И я не знаю, что она в конце концов думает. Заходи. – Он открыл дверь в кабинет. Мы вошли, и он тут же заперся.
– Не надо, – сказал я. – Запертая дверь всегда вызывает подозрение.
Он повернул ключ обратно и снова уставился на меня:
– Иосиф, ради Бога, что ты тут делаешь? Ты вернулся нелегально?
– Да. Но ты можешь быть спокоен. Тебе не придется прятать меня. Я живу в гостинице за городом и пришел только затем, чтобы попросить тебя известить Елену о моем приезде. Ведь я ничего не знаю, не слышал о ней целых пять