ушел. Больше всего меня злило отсутствие часов: обед уже был, а сколько времени осталось до ужина – неизвестно, заняться абсолютно нечем. Разве что покурить…
Когда я вернулась из туалета, то обнаружила, что моя соседка снова открыла глаза и лежит, разглядывая потолок.
– Пить хочешь? – спросила я. – Или покурить?
– Умереть я хочу, – неожиданно внятно, хотя и тихо произнесла Вика. – Вот и все.
– Ты это брось! – испугалась я. – Вон, один раз уже попробовала не жить, сама видишь, что получилось. И врачу ничего не говори.
– А с врачом я вообще разговаривать не собираюсь. Помоги мне встать, пожалуйста.
Я помогла ей добраться до санузла, где она пробыла достаточно долго. А когда снова вернулась в палату, то налила себе сока, достала из тумбочки плитку какого-то шоколада и угостила меня. Мне эта ее щедрость вдруг стала подозрительной.
– Не бойся, я тебя не подкупаю, – будто бы прочитав мои мысли, улыбнулась Вика. – С тобой я общаться буду, с врачами – нет. Пока, во всяком случае.
– И сколько ты собираешься молчать?
– Ровно столько, сколько потребуется, чтобы все обдумать и понять.
Что ж, логично. Просто так человек себе вены резать не будет, для этого нужны достаточно уважительные причины. Пусть помолчит, подумает.
– Я слышала твой разговор с милиционером, – сказала Вика. – Одна ты с этим делом не справишься. Если только твой муж чистосердечно во всем не признается, точнее, не явится с повинной.
– Это вряд ли, – вздохнула я. – Мама записку прислала, муженек мой в срочную командировку отбыл.
– Это возможно?
– Теоретически – да. Но обычно он мне о командировках заранее говорит, только возвращается всегда внезапно.
– Значит, липа, – равнодушно констатировала Вика. – Может, и уехал, только не в командировку. Ему сейчас встречаться с милицией вроде бы ни к чему.
– Значит, взял отгулы и куда-то смылся, – согласилась я. – Чутье на неприятности у него всегда было отменное.
– А пока он не объявится, дело никто не начнет. Верно?
– Более чем, – согласилась я.
– Вот видишь…
В этот момент начала открываться дверь в палату и Вика молниеносно приняла уже знакомое мне положение: лицом к стене. На сей раз нам принесли по стакану какой-то мутноватой жидкости типа компота и по паре печений. Когда санитарка ушла, Вика повернулась ко мне и сказала:
– Надо барахтаться. Сбивать молоко в масло, иначе потонем. Думаешь, я сама себе вены резать решила? Нет, Нина, не одну тебя подставили, мы обе – в одной команде.
Глава третья. Золотая клетка. Виктория
Сколько себя помню, столько мечтаю стать некрасивой. Да-да, именно об этом мечтаю, хотя у всех нормальных (и ненормальных, наверное, тоже) девушек мечты всегда прямо противоположны моей. Они грезят об идеальной фигуре, смазливом личике, поскольку считают, что все это автоматически обеспечивает яркую и невероятно счастливую жизнь.
Если бы это было так, я была бы самой счастливой женщиной на свете. Красотой