удивлённо хранитель. – Ну, то есть, без вопросов?
– Без вопросов – нет. Вот и спрашивай. И потом, ты сам пришёл, когда сны тебя доконали. Вот я тебе и объясняю: не всё то сон, что снится. Я научу тебя управлять ими, когда поверишь, – слегка раздражённо ответила ведьма.
– Ты сегодня злишься на меня? – немного удивлённо спросил он.
– Нет. Не на тебя. Я полдня думаю, как тебе доказать, что всё серьёзно, и что я ничего не выдумываю. Это реально может быть опасно, тем более, что у тебя там какой-то заслон. Возможно, из-за того, что ты не веришь. То есть, старые сны, которые тебе снились раньше, были лишены препятствий, потому что ты ничего не знал. Для тебя это были просто страшные сны. Вчера я сказала тебе, что это не сны. Это такая война…
– Даже война? – перебил он.
– Представь себе. Воины света против воинов тьмы.
– А я думал, это плод моего воспалённого воображения, – усмехнулся хранитель.
– Нет, хранитель. Всё очень реально. И от этого мне тоже страшно. Честно говоря, страшнее всего, если ты ничего не вспомнишь. Вообще не понимаю, почему я помню, а ты нет. Я ломаю голову над этим с того момента, как мы встретились впервые.
– То есть, ещё тогда ты знала? – медленно и почти шёпотом сказал хранитель, холодея от мысли, сколько лет она несёт в себе это знание молча, ни намёком, ни полусловом не дав понять, как ей тяжело без него. Просто ждёт. Любит и ждёт. И верит. А он просто так, легко и категорично, даже агрессивно решал за них, за неё, как жить, как строить отношения, когда расстаться… Ведь это он ушёл в итоге, наслушавшись всякого. Ничегошеньки не зная о том, что на самом деле с ней происходило. А она просто защищала их обоих, пока он купался в своём эгоизме. Тихо. Молча. И надеялась, что он вспомнит… А он не вспомнил…
– Да… Ей-богу, уже устала ждать. Страшно думать, что вернусь домой без тебя, – она поставила чашку на стол и медленно её отодвинула от края стола кончиками пальцев. Он заметил, что её рука дрожит. Она спрятала ладони подмышки.
– А мы сейчас где? – спросил он.
– На задании, – улыбнулась она сквозь слёзы.
– Час от часу не легче, – хранитель поставил, наконец, пустую кружку на стол и отодвинул её пальцами. Так же как она.
Она чуть усмехнулась. Одинаковые привычки, едва заметные мелочи. Как отражение в зеркале.
– Максимальное отрицание. Я вижу.
– Послушай, я пока не знаю, с какого места начать верить. Если честно, я пришёл не столько из-за странных снов, сколько из-за тебя.
– Слишком часто снилась и слишком необычные были чувства, – закончила она, не поднимая глаз.
– Трудно с тобой разговаривать, ты всё знаешь или мысли читаешь…
Ведьма вытерла слёзы, но головы не подняла и ничего не ответила.
– А вот, ты где, ш…а! – вдруг раздалось над столом пьяное рычание. – Даже ребёнка не стесняешься, падла!
– Папа… – пискнула девчушка и сползла вниз под стол.
Хранитель повернулся, чтобы посмотреть на орущее нечто и был неприятно поражён. Красная опухшая рожа с заметной небритостью щурила звериные глазёнки на его любимую. Она медленно подняла голову. Щёки пунцово пылали, скулы