из себя. Филиппа это порядком раздражало: почему он старше Натана всего на пять лет, а ощущение, что на все двадцать пять. Тот еще полон сил и энергии, а сам Филипп часто устает, не засыпает без снотворного, не встает с кровати без уколов и не притрагивается к еде без таблеток для хорошего пищеварения.
Преодолевая сильные пульсации в голове, расстегнул рукав, закатал его и принялся измерять давление. В это время к нему зашла Ангелина, Филипп Карлович с трудом открыл глаза, заметил мнущуюся у входа девушку. Она зашла в кабинет и остановилась около двери, не решаясь пройти дальше, ибо в память отчетливо въелась недавняя сцена, как в этом кабинете Филипп Карлович ее принуждал бросить Даниила и больше не иметь с ним ничего общего.
– Вам помочь? – обеспокоенно спросила Ангелина, заметив обессиленное тело старика, который тяжело дышал и старался натянуть на плечо манжет. Он нехотя кивнул. – Боже мой, Филипп Карлович! – вскрикнула она, снимая стетоскоп. – Как вы себя чувствуете?
– Терпимо, – вяло ответил тот. – А что?
– У вас давление сто восемьдесят на сто. Ужас какой.
– Дай аптечку, я таблетки найду. – И не глядя рылся в пластиковом ящике, отыскивая знакомую коробочку по ощущениям. Когда попадалась похожая упаковка, он слегка приоткрывал глаз и проверял. С третьей попытки выудил нужную. – Вот, выдави мне две таблетки. И воды подай. А сейчас отдохнуть хочу, иди отсюда.
Она помогла Филиппу Карловичу дойти до софы около окна, разместиться там, подложила под голову маленькую подушечку и оставила на стуле около стола аптечку на всякий случай. И вышла.
Филипп закрыл глаза, но заснуть не мог, в голове все еще играла мигрень, а в груди щемило. Он думал, что это совесть взяла верх, но было поздно.
Начались судороги.
Он свалился с софы и, на секунду придя в сознание, поднял сдавливающие болью глаза на стул, где стояла заветная аптечка. Он потерял сознание, судороги овладели его телом вторично.
В кабинет кто-то постучал. Немного погодя стук повторился. Но ответить никто не мог, тогда незваный гость приоткрыл дверь, несмело просунул голову в щель и позвал:
– Папа, можно?
На полу лежало тело Филиппа. Сын вошел в кабинет и бросился к отцу, хватая его за лицо, ударяя по дряблым щекам, пытаясь привести в чувства. Он заметил отчетливые признаки аноксии и испугался, на фоне белоснежной рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами кожа Филиппа выглядело серо-голубой. Тело еще конвульсивно содрогалось.
Он осмотрел кабинет, ухватился взглядом за аптечку, опрокинул ее на пол, высыпал, что в ней находилось и, перебирая трясущимися пальцами флакончики, коробочки и пакетики, искал знакомое название. «Фенобарбитал». Этот препарат колят при эпилепсии, поэтому разорвав оболочку шприца, он втянул внутрь жидкость для инъекции, задрал повыше рукав рубашки отца и всадил иглу в выпуклую вену. Он не измерил точную дозу препарата, рассчитывая, что при таком ужасном положении дел, должно