у себя в институтской столовке только салат с борщом смог бы съесть, а тут полный комплект из четырёх блюд получился. Так вот, подхожу к своему месту – смотрю, а меня Полина Петровна дожидается.
– Алексей, вас Виктор Петрович попросил, когда вернётесь, к нему зайти.
И сразу же шмыг куда-то в сторону – и исчезла, как испарилась.
«Ну, раз просят, то почему бы просьбу хорошего человека не уважить?» – подумал я и отправился этажом выше, в уже знакомый мне кабинет товарища Топорковского. Секретарь, незнакомая мне высокая костлявая девица неопределённого возраста, вначале осведомилась весьма сухо, какого лешего я сюда припёрся (ну, конечно, не так грубо по смыслу, но по тону именно так получилось). А когда узнала, что я тот самый Богоявленский, которого просил зайти товарищ начальник, сразу же подобрела и по селектору о моём прибытии доложила. А потом совсем уж что-то из ряда вон выходящее сотворила: из-за стола выскочила и передо мной дверь в начальственный кабинет открыла.
На этот раз товарищ Топорковский тоже из-за стола вылез и самолично навстречу мне пошёл. Ну, думаю, кто же это за братца моего так хлопотал, что мне такие почести достаются? Понимаю, конечно, что это не при виде моей личности начальник бюро так суетится, а что он со мной надеется настолько ласково обойтись, чтобы на любой вопрос о моём пребывании в этом кабинете я большой палец одной, а лучше двух рук сразу вверх мог поднять.
– Алексей Викторович, – обратился ко мне хозяин кабинета, а я даже сразу не врубился, что это меня здесь так зовут. Но вовремя догадался, подумав: «Надо же, даже в листочек, который я у него в кабинете пару дней назад написал, заглянул не поленился».
А он продолжает:
– Говорили мне, что вы способный человек, но если бы я лично с вашими отчётами за два с половиной прошедших дня не ознакомился, то ни за что бы не поверил, что человек, узнавший о нашей нелёгкой работе только позавчера, – говоря эти слова, он даже как-то в размерах уменьшился, аж жалко его стало, – сможет выполнить почти недельный план по количеству оформленных заказов, не сбросив при этом ни единого звонка.
Тут он даже руки развёл в стороны, как будто размер выловленной щуки друзьям показывает.
– Знаете, много чего видел, но такого…
После этого Виктору Петровичу оставалось только пригласить меня присесть в мягкое кресло за небольшим столиком, который в углу его кабинета стоял, что он и сделал. Тут и секретарша подсуетиться успела и две чашечки заварного кофе принесла, очень, кстати, вкусного. Я его пил по маленькому глоточку, так чтоб горчинку получше прочувствовать, и молчал. А чего мне говорить-то, он же меня пригласил зайти, вот пусть и начинает, а я слушать больше люблю, чем вперёд, не зная броду, лезть. Однако он тоже к кофейной чашечке потихоньку прикладывался и молчал. Мне уже стало казаться, что я не на дружескую беседу приглашён,