была мысль о Тэлэке. Тот находился сейчас за спиной большой группы монголов. Он должен был ударить им в спину. А здесь, на дороге, делать уже было нечего. Богдан думал, что враг спешится и навяжет им бой. Но спешиваться было некому. Кое-где стонали раненые, но они не представляли угрозы. Внизу ущелья туматы напали на остатки уйгуров. Богдан хотел что-то сказать своим товарищам, но замер, увидев распластавшуюся рядом лошадь. Он никогда ещё не видел смерть так близко… И это было ужасно.
Большой камень подмял под себя несчастное животное, попав в нижнюю часть холки, возле седла. Лошадь лежала, неестественно выгнувшись в хребте. Ноги, как палки, торчали в разные стороны и дёргались, как будто её били электрическим током. Из-за края камня был виден раскрытый рот с огромными жёлтыми зубами и кровоточащие ноздри.
Как погиб сидевший верхом монгол, было непонятно. Он просто лежал на боку, как будто притворялся. Однако шлем отлетел в сторону, и голова превратилась в лепёшку. На поверхности уходящей вверх скалы блестели серые и жёлтые пятна с маслянистым оттенком. Огромный валун попал всаднику в голову, и мозг разлетелся по поверхности камня, как капли жирного бульона по стенкам грязного казана.
Чуть дальше лежал ещё один монгол. У него из шеи торчали две стрелы. Смерть наступила не сразу, он пытался спастись и схватился за стрелы, но, видимо, не успел.
Знал ли Богдан, что вид смерти будет таким ужасным? Конечно, знал. Но это не шло ни в какое сравнение с первым шоком, который вызывает у любого человека вид мёртвого тела.
– Билбэ-э-эт!.. – раздался вдруг громкий протяжный крик с другой стороны ямы. Его парни были уже на той стороне, готовясь напасть на монголов, и только он один всё ещё стоял здесь, поражённый увиденным. Окрик вывел его из заторможенного состояния, и Богдан успел увидеть фигуру на краю ямы: выбритая голова с чёрным кругом волос, редкие усы и подбородок без бороды, узкий разрез глаз и маленькие точки вместо зрачков.
Монгол был без шлема и лука, только с саблей на поясе. Скользкий и мокрый, весь в крови. Но это была кровь лошади. На нём самом не было ни единой царапины. Маленький, щербатый рот не закрывался, тяжело хватая воздух, грудь тяжело вздымалась от нехватки кислорода, ему было тяжело, однако он был полон решимости сражаться. Богдан смотрел на него и ничего не мог с собой поделать.
Всё происходило, как во сне: вот этот невысокий, озлобленный человек вытаскивает саблю, делает первый шаг, второй, третий, замахивается и неожиданно замирает с перекошенным лицом, неестественно прогнувшись в спине. А из живота у него торчит острие копья размером с ладонь. Маленькая ручонка с грязными, короткими пальцами безвольно повисает вдоль тела, из неё выпадает сабля, а бешеная злость на лице сменяется гримасой боли и страдания. Ноги теряют силу, колени подгибаются, и он медленно заваливается лицом вниз, прямо к ногам Богдана.
– Билбэ-э-эт!.. – слышится громкий крик,