инструментом они считали критику винной монополии. Для этого заговорщики заручились поддержкой C. Ю. Витте, отца государственной монополии на продажу спиртного. Тот открыто раскритиковал действия В.Н. Коковцова по увеличению стоимости водки. Официально его увольнение состоялось в пятницу 30 января 1914 г. при его последнем докладе государю. После отставки В.Н. Коковцов узнал, что, по мнению Николая II, он позволил Думе слишком много говорить, вмешиваться в дела правительства, великих князей и трона, словом, из трусости или по умыслу проявил себя противником «суверенного самодержавия». А еще он возражал против курса на войну с Австрией и Германией. «В порядке догадок» В.Н. Коковцов сообщил: «Я считаю, что я был уволен в результате, как я выразился, целой цепи охотников… Целая совокупность людей и ряд условий сделали это, рано или поздно это должно было быть. Во главе этой охотничьей цепи… стоял князь Мещерский. Мещерский меня не любил с моих молодых лет»[46].
П.Л. Барк утверждал, что А.В. Кривошеин сам не хотел быть министром финансов: «Прошло два года моей деятельности в Министерстве торговли и промышленности, когда министр земледелия Кривошеин опять заговорил со мной о портфеле министра финансов. Он пользовался большим доверием государя, и, вернувшись осенью 1913 г. из Крыма, побыл с докладом у государя, который в это время находился с семьей в Ливадии, он мне сказал, что имел продолжительную беседу с его величеством о необходимости реформы нашей финансовой системы. Государь хотел предложить ему портфель министра финансов, однако Кривошеин ответил, что он очень желал бы продолжать работу в своем министерстве, которое ведает крупнейшими земельными интересами в России. Он пояснил государю, что еще покойный Столыпин имел в виду меня взамен Коковцова и что, по его Кривошеина мнению, я наилучший кандидат для этой должности. Кривошеин и советовал мне не уезжать в отпуск, как я предполагал, и иметь в виду, что государь может меня вызвать и ближе познакомиться с моими взглядами. То свое намерение государь осуществил 26 января 1914 г. Я получил приказ прибыть в Царское Село к трем часам дня. Поезд из Санкт-Петербурга, которым я мог воспользоваться, приходил в Царское в два часа дня, меня отвезли в Большой дворец, где находились комнаты, которые предоставлялись в распоряжение министров. Впоследствии я обыкновенно завтракал там после моих докладов у государя»[47].
У П.Л. Барка оставался час времени, чтобы продумать еще раз предстоящую беседу с царем. К трем часам дня он прибыл в Александровский дворец, резиденцию Николая II, где его встретил дежурный флигель-адъютант. Царь, со свойственной ему аккуратностью, принял П.Л. Барка ровно в назначенное время. Поздоровавшись, Николай II сел за письменный стол и предложил П.Л. Барку занять кресло с правой стороны, где он впоследствии сидел каждую пятницу, приезжая с очередным докладом в Царское Село. Николай II пояснил, что он вызвал П.Л. Барка, чтобы узнать его взгляды по вопросам финансовой политики, и прибавил,