два года назад. А он ответил:
– Ну что ты, дорогая, только зажили по-человечески. За границей еще ни разу не были…
И в прошлом году:
– Тогда нужно строить дом. Двое детей, нас двое, да и еще и теща к нам просится. Не много ли нас получится в этой квартире? Как ты думаешь?
– Маме еще нет шестидесяти пяти. Она вполне самостоятельная женщина. Ты рано испугался.
– А-а. А я то подумал: в трех комнатах с тещей и новорожденным. Да еще вы с Артемкой, – говорил, уже глядя в монитор.
Не понимал, что говорил. А она поняла. За все в жизни надо платить. Иногда не деньгами, а наоборот. Может быть, неправильно поняла?
Дом строить не стали. Дорого, хлопотно. Да и не к чему вроде бы. Наверное, не будет у них дома – цыганка не нагадала.
А дочка будет! Будет, если Римма принесет эскимо. Если что-то другое – нет. Господи, какие глупости.
Минут через десять Римма принесла эскимо.
Жанна наслаждалась его вкусом как никогда раньше. Будто это был вкус счастья.
Через полгода она родила девочку.
Всего одна ночь
На плите в широкой кастрюле закипала вода для пельменей. Оксана сидела на облупленной табуретке у кухонного стола. Пятилетний Степка возился в комнате со своими машинками. С картонной пельменной пачки, наполовину опустошенной за завтраком, на Оксану смотрел довольный мальчуган, вымазанный сметаной. Ну и что, что на обед опять пельмени, самые дешевые без вкуса и запаха, и даже без сметаны? Зато Оксана сумеет приготовить их так, что Степка пальчики оближет. Она обжарит их в подсолнечном масле с луком, или сделает густой соус из сухого молока, чеснока и моркови. В конце концов, не совсем же у них в доме пусто, не голодают. На ужин можно кашу сварить.
Вода призывно забулькала.
– Тебе сколько штук? – крикнула Оксана в комнату.
Степка гудел в ответ, как грузовик.
– Ну, спрашиваю же!
Зачем? Все равно он не очень- то разбирается. Да и варить надо все, что осталось, тут немного.
– Шесть! – выпалил подбежавший Степка, – Сколько мне будет лет зимой!
– А ну давай отсюда, а то кастрюлю на себя перевернешь, – заворчала Оксана.
Мальчишка ест на обед шесть пельменей, а его папаша объедается деликатесами на Кипре. И где она справедливость? Пожалуй, надо подавать на алименты. К чему эти муки, угрызения совести? Ведь это он, Борис, во всем виноват! Это он бросил ее с грудным ребенком ради белокурой бестии, гремучей смеси красоты и порока.
Тогда он был безработным инженером. Но эта гадина все хорошо рассчитала. Она приняла его нищим и заставила стать богатым. Есть такие женщины. Он бросил все ради нее. Ушел даже без чемодана и пресловутой зубной щетки. Если бы все было иначе! А то словно вышел на часок, а то и вовсе как будто умер, не поймешь. Вот они вещи все на месте, а его нет. День нет, месяц нет, год нет…
Теперь он владелец двух магазинов и десятка торговых палаток. Теперь у него растет очаровательная дочурка. Теперь