друг к другу.
Солнце клонилось к закату, но было ещё светло. По отдельным долетавшим словам, по вниманию, обращённому на калитку, Костя догадывался, что собрались пока не все. Рома подтвердил:
– Три грации обещали быть. Без них праздник не праздник.
Глаза его щурились плутовски, слова звучали загадочно. Что за грации? Костя и сам начал посматривать на калитку, подозревая, что они задерживаются нарочно, чтобы всех подразнить.
19
Явились наконец. И оказались даже лучше, чем ожидал. Две рослые, стройные красотки: пышные тёмно-каштановые волосы и светло-рыжие, прямые, с чёлкой до бровей. Третья пониже, с русой косой, не столь яркая, но прелестная. Нарядные платья, приветливые улыбки – теперь понятно, каким бывает праздник!
Девушки чувствовали себя в обществе как свои, только на одного незнакомца взглянули с любопытством.
– Арина, наша с Сергеем двоюродная племяшка, – представил Рома тёмненькую, отечески приобняв за плечи. – Константин, одноклассник моего брата-акробата и сам не меньший артист.
– Очень приятно. – Костя прикоснулся к её горячим пальцам.
Арина кивнула и слегка пожала его руку в ответ.
– Раньше видеться не могли, – продолжал Рома. – Ариша приехала лет через пять, как вы отучились. Это её одноклассницы: Марина и Марина. Может, вспомнишь, обе здешние.
Знакомясь с Маринами, Костя второпях ворошил и колошматил память: рыженькую-то девочку мог заметить, хотя бы мельком, в школьной столовой или вестибюле, не так много рыжих на Земле… Но увы.
Он виновато развёл руками:
– Нет, извините… Рад бы узнать, да…
– Не страшно, я вас тоже не помню, – весело отозвалась рыжая. – А ты, Марин?
Русая покачала головой и потупила взгляд.
– Вот если знаете Иру Матвееву? – сказал Костя. – Может, в вашем классе училась?
– Как же, – ответила рыжеволосая Марина, – за соседними партами сидели несколько лет.
– Её помню. В нашем доме жила, на горе, – кивнул он приблизительно в сторону воинской части. – Как увидит меня, сразу бегом: «Покружи! Пожалуйста!» Беру за руки, вращаюсь. Она летает, довольная. Живой аттракцион. И сестра за ней, Даша, та ещё в школу не ходила.
Марины засмеялись.
– Ира уехала в девятом классе, – произнесла Арина негромко, но звучно. Тембр её голоса напоминал виолончель. – В девятом, точно? – обратилась она к Маринам. Те переглянулись, что-то припомнили, сосчитали в уме и подтвердили. – Папа военный, – продолжала Арина, – перевели в Севастополь, потом куда-то ещё. И след простыл.
– Знакомо, я так же ездил. Учился в четырёх школах, здесь последняя.
– Повезло! – сказала рыженькая, и рассмеялись все.
20
Пока не стемнело – а здесь это быстро: только сияло солнце, моргнул, и уже ночь! – пока не стемнело и после, когда Андрей Никитич включил иллюминацию, Костя не переставал изумляться. Настолько разные при всей