раж.
Увы, огонь дерзания почти потух,
иссяк багаж
терпения и вдохновения,
мечтам облом…
Я фрукт с гнильцою, поколения
больных баблом.
Исчерпан милости небес кредит,
душа мутна,
постыдность груза неудач томит,
гнетет у дна…
Я презираю слабость и печаль,
себя лишь жаль.
Любовница – порочная мораль, —
скандаль, скандаль…
Я оптимистом был давным-давно,
да отболел.
Прощальным обелиском все равно
грядет предел.
Плевать на суетность мирофигни,
успех и прыть,
судьба, порадостней меня распни!
Усталость быть
слабеющей душе дыхание
прервет шутя.
Вновь слышу – шепчет мироздание:
«Сгинешь, дитя…»
Покуда вздох последний не угас,
небу хриплю:
«Продли, продли последний жизни час,
я жить люблю!..»
Вовсю хохочут небо и земля:
«Корячься, тля!»
Корячусь…
мля…
Мыслить
Беспредельность плутает в границах,
ограниченность выхода ждет,
умирает восторженность в лицах,
вновь из грусти восторг оживет…
Смыслы скачут из омутов сути,
в плясках формы слоняется смысл,
диалектика странно закрутит
в мутном танце блуждания мысль…
Снова ждешь прописного завета
и планируешь штампами путь?
Пролетела весна, гаснет лето,
скоро осень пройдет – счастлив будь…
Напряги шестеренки извилин,
вновь компьютер сознанья грузи.
Ты маразмом пока не осилен —
жаждой мается счастье в груди…
Вновь вьется изворотливая ложь —
переиграй ее уловки —
субъект божественной чертовки,
жертва свободы – мышеловки…
Дерзким мышленье душу растревожь!
Будь Homo sapiens’ом ловким —
дабы шторма и айсберги проблем
свободы не сгубили душу,
добро и зло в потоке перемен
не вынесло твой труп на сушу
до срока…
Извините…
трушу…
Не вам строчу нравоучения —
себе талдычу заклинания…
Банальность стихоговорения
смиряет страданья сознания
в данной пыточной мироздания…
Мозг истязает беспредельность,
заманивает вечности предел.
Тенью судьбы скользит смертельность.
Осмысливаю жизненный удел…
Сам себе буду
мысли лить и лить…
Коктейль смысла
буду пить и пить…
Жадно жить
и пить…
Спасение
Взираю равнодушно третий день,
как в дачной рукомоечной ловушке
мохнатый