который еще не успел выветриться, не совсем подходящее время для романтики». – Хотелось рассмеяться во весь голос от осознания своей далеко не идеальной внешности, но я сдержался – мало ли как растолкует мои внезапные впадения в детство Элизабет, девушке явно не до смеха. Подумает еще, чего доброго, что я ненормальный, хотя, буду откровенным, иногда мне и самому так кажется.
– Я убегала от каких-то страшных незнакомых людей, а когда они отстали, оказалась в незнакомом парке за деревьями и поняла, что ничегошеньки не помню, а потом встретила вас.
– Они хотели убить вас? – Ну что я за человек, нет бы поговорить о хорошем, а я завожу шарманку с убийствами. Еще сказал бы «изнасиловать» или «расчленить».
Ах, да, забыл, я же полицейский, мне всегда следовало помнить о подобных пренеприятных вещах, но стоило бы научиться быть с дамами более галантным и не задавать неудобных вопросов вот так, сразу, без предварительной подготовки. Профессиональная особенность полиции.
– Не знаю. Возможно. – В голосе Элизабет прозвучало некое спокойствие. Наверное, она чувствовала себя в безопасности, будучи в моей компании, которая куда лучше, нежели ночлег в сыром, туманном парке, в котором нет ни камер наблюдения, ни патрулей полиции.
– Да уж. Запутанная история. Но я уверен, все будет хорошо. – Но откуда мне знать? Просто из вежливости ляпнул, не более того.
– Кстати, мы почти пришли. Видите, вон тот дом, прямо? – Рукой указал на одну из нескольких одинаковых башен, каждая этажей под тридцать. – Мой – прямо за ним. Но, прошу вас, не говорите ни с кем из соседей. Это важно. – Не стоило привлекать внимание. – Просто ведите себя, будто вам тут все знакомо.
Ничего примечательного, на мой взгляд. Элитный спальный район все равно останется обычным районом, каким бы ухоженным он ни был. Парковка во дворе, въезд в подземный паркинг и вход в детскую подземную площадку, соединенную с убежищем. Только несколько ухоженных клумб напоминали о статусе «зеленого» сектора.
Наш путь лежал через просторный, чистый и уютный холл, где нас приветливо встретила консьержка. Ее звали миссис Уоллес. Это была седовласая старушка невысокого роста. Она любезно улыбнулась, пожелав приятного вечера и проводила нас пристальным взглядом. Это не совсем хорошо, надеюсь, не доложит куда надо. Все же моя репутация безупречна, не станет же бабуля подозревать полицейского. Тем более, я всегда приветлив и поэтому всегда был на хорошем счету. «Надеюсь, примет Элизабет за мою девушку». – Промелькнуло в голове. Семьи-то у меня не было.
Двери лифта закрылись, и теперь я смог, наконец-то, немного выдохнуть, с некоторым облегчением.
Тем временем, я заметил, что девушке все было в диковинку. Всю дорогу она зачарованно оглядывалась вокруг, осматривая восхищенным взглядом и гранитный пол, и светлые чистые коридоры, и даже лифт, но делала это осторожно. Повсюду камеры, микрофоны, где угодно может вестись запись. Не нужно лишних подозрений. Лучше вести себя, как одна из нас, нежели раскрыть