не верю, что он мог убить.
– Это факт. К тому же он угнал машину и уехал. Значит, он осознавал, что делает.
– Или не осознавал, – задумался я, замолчав.
– Что ты придумал? У тебя есть какие-то соображения по этому поводу?
– Да, есть. Шиллинг касался соседа?
– Да, тот весь избит. С трудом выжил. Если бы не его ружье, он бы не отбился от старика.
– Сегодня вечером сможешь устроить мне разговор с потерпевшим?
– Вряд ли удастся. С ним весь день и всю ночь будет находиться специальный психолог из управления. Поговорить можно будет только с ее позволения. Так в чем заключаются твои соображения?
– Пока еще ни в чем. Заключить их мы сможем только сегодня вечером, если поговорим с потерпевшим.
Я разорвал связь. Мне срочно нужна была поездка в одиночестве. Два десятка минут в размышлении с самим собой. Мне казалось, я начинал понимать, что произошло с Шиллингом.
Бывает, люди не могут понять простых очевидных вещей. Они смотрят на картину и пытаются увидеть в ней что-то глубокое, в то время как там ничего нет, или наоборот. То, что, казалось бы, может быть таким простым, мы заворачиваем в белую и черную пелену. Но нас не нужно в этом винить. Ведь это не черта людской глупости – это всего лишь попытка усложнить или облегчить свою жизнь, тем самым показывая остальным свою динамику. Так уж мы устроены. Это в нас заложила природа.
В нашей среде всегда было популярно отношение понятий «живу» и «существую». Мы так увлекались поисками отличий, чтобы обернуть «живу» в белую пелену, а «существую» в черную, что совсем забыли, что одно вытекает из другого. Как ствол дерева, берущий начало в своих корнях.
Природа – гениальный художник, создавший мир полный знаков. Одним из таких знаков я увидел дерево. Вместо того, чтобы попытаться расшифровать, мы уничтожили его – сократили популяцию. Так, выигрывая дни для жизни, мы уничтожали дни для существования. Никто не мог и подумать, что природа подготовит нам грубый ответ.
– Ты не разговаривал с психологом насчет разговора с потерпевшим? – спросил я, войдя в отделение и сняв верхнюю одежду.
– Разговаривал. Доктор Третьякова сказала, что теперь, разговоры с потерпевшим, это не в нашей с тобой компетенции. Но что-то мне всё это не нравится, – Мак дал понять, что мне нужно выслушать ряд его соображений. – Как только я закончил с ней, пришли люди из непонятной организации. Я не стал ничего спрашивать у них, сам понимаешь. Зато видел, как они брали у потерпевшего анализы. Я готов с точной уверенностью заявить, что правительство нам чего-то недоговаривает. То, что произошло с теми свиньями, с Шиллингом, и до сих пор массово происходит в странах Азии, несет скрытую угрозу с невообразимыми последствиями.
Мак сидел в кресле за столом и покручивал в руках нераскрытую пачку сигарет. Рядом с ним на столе лежала связка ключей, стопка бумаг и эксклюзивный стационарный телефон.
– С чего это ты курить начал? Бросил ведь, когда