крови также не заметно, поэтому предварительно можно заключить, что на спине открытых ранений нет. Синяков не вижу. На шее странгуляционных борозд не заметно. Характерных следов, свойственных удушению голыми руками, не обнаружено. Хотя лопнувшие сосуды в глазах указывают, возможно, на недостаток воздуха. Травм височной и теменной кости нет. На затылке прощупывается некое повреждение, возможно – от удара об пол при падении.
Василий Оттович отстранился от покойной.
– Интересную задачку подкинули, Александр Петрович. Требую подсказок – при каких обстоятельствах все-таки обнаружили покойную? Что предшествовало ее смерти?
Урядник извлек из портфеля блокнот (согласно уставу солидно именовавшийся «памятной книжкой») и отрапортовал:
– Шевалдина пришла домой около двух часов дня. Вероятно, сразу после визита к вам. Домочадцы утверждают, что она находилась в довольно подавленном настроении. К обеду не вышла – прислуга относила еду в спальню. Вечером присоединилась к Ираиде Дмитриевне и ее дочери за чаем. Кляла докторов-бездельников (камень в ваш огород, полагаю) и жаловалась на слабость. Удалилась к себе около девяти часов вечера. Примерно в три часа ночи Ираиду Дмитриевну, которая живет в комнате прямо над покойной, разбудил крик. Слов она не разобрала, но поняла, что кричала Вера Павловна. Затем раздалось два тяжелых удара – непосредственно друг за другом – и звон бьющегося стекла. Ираида Дмитриевна с дочерью спустились вниз и попытались достучаться до Шевалдиной, однако ответа не последовало. Дверь была заперта изнутри. Дочь Ираиды Дмитриевны утверждает, что слышала звуки, которые, как ей кажется, могли свидетельствовать о предсмертных конвульсиях. Послали за прислугой, нашли запасной ключ, отперли… Открывшуюся картину вы лицезреете.
Из-за двери раздалось деликатное дамское покашливание. Фальк и Сидоров удивленно переглянулись. Урядник пожал плечами и открыл дверь в комнату. За ней стояла юная девушка двадцати с небольшим лет с непослушной копной огненно-рыжих волос. На кончик носа сползли круглые очки, отчего незнакомка имела вид нерадивой воспитанницы пансиона – видимо, того же, где могла работать Ираида Дмитриевна. Про себя Фальк отметил, что несмотря на растрепанные волосы и бесформенный халат выглядела девушка весьма очаровательно.
– Господа, прошу меня извинить, – начала гостья. – Вы только не подумайте, что я подслушивала за дверью…
– Что вы, как мы можем такое подумать? – иронично вскинул бровь Фальк. Сидоров только фыркнул от этой ремарки.
– Ой, простите… – девушка немного стушевалась, но быстро пришла в себя. – Меня зовут Лидия Николаевна Шевалдина. Вера Павловна приходилась мне тетушкой. Понимаете, я обычно не сплю допоздна. Читаю…
– Вербицкую3, разумеется? – вставил Василий Оттович.
– Мари Кюри, если вам необходимо знать, – кинула на него обжигающий взгляд Лидия. – Но это не важно. Важно то, что я не спала, когда тетушка закричала. Маман только проснулась,