горящие фонари как бы боролись с наползающими сумерками.
– Знаешь, я прошёл церемонию, – Морган не знал, что такого сказать, чтобы вывести Далию на разговор. Она его не игнорировала, просто не хотела говорить – словно это простое действие способно отнять последние силы. – Ты не пришла.
– Я не хотела, – Далия смотрела на него уже какое-то время, и Морган вздрогнул, поворачиваясь к ней.
В комнате было темно, и единственным освещением служили фонари со двора. В этом свете лицо Далии казалось ýже и острее, с глубокими тенями под тусклыми глазами.
– Я думаю… тебе стоит уехать отсюда, – Морган отступил на шаг.
– Стал наследником и первым делом решил избавиться от меня? – королева изогнула тонкую бровь, и в её голос просочилась тень эмоции. – Надо же, я тебя недооценивала всё это время.
Морган не хотел спорить: всё равно не переубедит.
– Тебе здесь плохо. Возможно, смена обстановки взбодрит тебя.
Далия хмыкнула и отошла. Щёлкнула пальцами, зажигая настенный светильник. Синие кристаллы замерцали холодным свечением по всей комнате.
– Аден волнуется.
– Хочешь сказать, это он подослал тебя с твоим… предложением? – Далия надменно вскинула подбородок. – Слабо верю.
– Как правильно подмечено, это действительно предложение. Моё личное. Я знаю, что моё присутствие дома тебе не нравится, но я уже никуда не денусь.
– Поэтому стоит «куда-то деться» мне?
Морган вздохнул.
– Не ищи в моих словах подтекста. Его нет. И имею я в виду ровно то, что сказал.
Далия устало опустилась на постель, облокотившись о подушки. Морган наблюдал за ней и, казалось, её короткий запал кончился, и теперь матушку одолевала сонливость.
– И куда ты хочешь меня сослать?
– Никуда. Интересуюсь твоим мнением. Если не хочешь, то оставайся. Но поговори, пожалуйста, нормально с Аденом – он не заслужил твоей холодной отстраненности. Ты злишься на меня.
– А тебя ведь этим не проймёшь, да? – слабо усмехнулась Далия.
– А ты хотела?
Далия прищурилась, словно хотела проникнуть в самую душу, но Морган не дрогнул.
– Ты даже не чувствуешь своей вины, ведь так?
– А ты хотела бы этого? – повторил Морган.
– Ты знаешь, чего я хочу.
– Чтобы на моём месте был мой брат. Знаю. И я бы этого хотел. Но получилось так, как получилось. Всё что остаётся нам всем – это смириться, – Морган прошёл к выходу. – И чем быстрее мы это сделаем, тем легче будет жить.
Прошедший день полностью опустошил Моргана – морально, эмоционально. Он так долго работал над смирением и принятием себя: таким какой есть. Обтачивал острые углы, менял, что мог. Всё для того, чтобы чувствовать себя цельным. Но вот он вернулся домой, и прошла от силы неделя с небольшим… и что? Он уже ходил по тонкой грани между собой из прошлого и собой настоящего. Но была ли эта грань? Или он её придумал?
Морган чувствовал напряжение своих натянутых нервов, и только