Аля, Эндо. Аля значит Альтарея. Можешь меня называть по имени. – Я доброжелательно улыбнулась, хотя уже основательно точила зуб на мерзкого робота.
– По имени в ситуации, – алгоритмы кремниевых мозгов почему-то не хотели отвечать по-простому и скрипнув от натуги, выдали: – Сердитая Аля.
– Да, я сержусь, Эндо, в этом ты прав. Разве я могу радоваться тому, что нахожусь в безнадёжном плену у жестокого человека и неизвестно, какая судьба меня ждёт? – сжимая кулаки я резко посмотрела на потряхивающий чешуйками шар, словно он являлся источником моих бед.
– Радость – субъективная функция жизни, – припечатала мудреность машина. – Человек жив, человек может быть рад. Когда Альтарея испытала максимальное значение радости? – последовал каверзный вопрос.
Перед глазами тут же всплыли тонкие пальцы Овчанкина, сжимающие мои руки, эхом пронеслись трепетные слова. Глаза моментально увлажнились.
– Замолчи! – рявкнула я так, что Эндо подпрыгнул в воздухе, сотрясая всеми своими рассеивателями. Не оставляло сомнений, что робот был таким же безумным, как и его создатели. И на уме у кремниевых мозгов стояла задача доводить меня до белого каления.
– Я не могу быть полностью бесшумным, – Эндо воспринял мою угрозу слишком прямолинейно, – нейротипические элементы и антигравитационные энджеры могут издавать шум на уровне до 20 децибел.
– Можешь шуршать, – глубоко вздохнув, милостиво разрешила я, устраиваясь поудобнее на полу. Какой смысл злиться на единственного помощника? Силы нужны для другого. Необходимо многое обдумать на случай, если вернётся дальтериец и устроит мне допрос с пристрастием.
Глава 7
Чужая рождает воспоминания. Лишние воспоминания. Пустые… Врываясь в сознание, словно опасный осколок астероида, продырявивший жизненно важный двигатель. Злюсь. Белые нити тянут на себя, парализуют, образуя паутину образов, от которых я стремлюсь убежать всю свою жизнь… Но они вновь настигают меня неконтролируемым темным потоком. И ярость сильнее толкает обратно…
Крики матери и младшей сестры донеслись в тот момент, когда я сосредоточенно изучал нейронный элемент в импровизированной лаборатории. Как всегда, время пробежало стремительно и я засиделся до утра, когда красноватые лучи прорезали окутанное сизой дымкой пространство. Откинув микроскопическую схему, я со всех ног бросился из подвала на второй этаж нашего небольшого, построенного из недорогих углеродных пластин дома.
Захватчики напали внезапно и бездушно в самый разгар утреннего сна. Подозреваю, что большинство жителей так и не узнали, каким образом и от чьей руки отправились в темные глубины вселенной. Маленькая Сайна же по недоразумению проснулась, разбудив своими криками мать.
Я моментально оказался перед стеной детской комнаты, прозрачной с одной стороны. Картина, поистине достойная самого кошмарного сна, в тот же миг предстала перед глазами. Сайна на руках у матери, крепко сжавшая воротник маминого платья. Пронзительно