нагнулась, провела рукой по кусту волчьего лыка, усыпанного бусинами ядовитых красных ягод. Спелые, они отрываются от веток, катятся по склону, по траве, между зелеными шапками мхов.
В небе зреет туча.
– Скоро будет дождь. – Антон вдыхает плотный воздух, такой бывает перед дождем.
– И гроза. – Туяра всматривается в небо. – Сюгэ Тойон, бог грома, тоже ждет нас на вершине. Он пошлет нам грозу, чтобы мы помнили, как он грозен и велик.
– Тайга его не боится, – улыбается Антон.
– Его все боятся, и тайга тоже. Слышишь, как притихли деревья? Ему достаточно одной молнии, чтобы здесь все полыхнуло огнем.
Антон прислушивается: и правда, в лесу стало тихо, воздух застыл в ожидании. Теперь стало душно. Он расстегнул воротник формы.
Наконец они добрались до вершины.
Крыша приземистого домика совсем съехала на бок. Сложенная из длинных веток заготовка для костра, похожая на пирамиду, давно покрылась плесенью, а кора на палках сточилась ветром. Через прутья пирамиды проглядывает сухая трава, заготовленная для розжига, но со временем сквозь нее пробилась трава свежая, зеленая, и смерть заменилась жизнью, как велено природой.
– Айаана, – тихо позвала Туяра. – Матушка!
Никто не откликнулся. Над скособоченной дверью на ветру тренькают железные палочки и звонит маленький колокольчик.
Антон подходит ближе к хижине. На вкопанных в землю деревянных столбах, колышутся разноцветные ленты.
– Может она не слышит? Сколько ей лет?
– Много, – Туяра пожала плечами. – Столько, сколько лет этой горе.
– Разве такое возможно? – удивился Антон. Даже в их поселении люди не жили так долго.
– Возможно, если ты – мать среднего мира.
Дверь гостеприимно распахнулась, скрипнув петлями, но то был ветер.
Они заходят в темноту домика. Здесь пахнет шкурами, травами, чем-то паленым, ароматным и теплым. Здесь кто-то есть.
– Как камень, как гора, – что-то зашевелилось под серой шкурой, – я не вижу и не слышу.
Антон подумал, что шаманка должно быть услыхала их разговор только что, ведь они упоминали гору, но, проведя в тайге восемьдесят лет, он точно знал, что не для всех звуков нужны уши. Порой вполне можно обойтись и без них.
– Айаана, мы принесли тебе дар. – Туяра опускается на колени, чтобы стать вровень с лежащей на настиле шкурой, и протягивает руку.
Антон удивлен. Он ничего не брал для шаманки, а вот на ладони Туяры блестит лунный камень.
Волчья шкура шевелится, спина выгибается, плоская выпотрошенная голова с дырками глазниц, аккуратно обрамленными железными кольцами, приподнимается. Глаза у шаманки еще закрыты, кожа морщинистая, мягкая и тонкая, и когда она говорит, морщины движутся по лицу, складываясь в замысловатые узоры.
– Лунный камень мне нравится, дочка. – По-русски шаманка говорит с трудом. В ее голосе чувствуется покой, будто она проспала под этой шкурой десятки лет прежде, чем в ее домик снова наведались гости.
Снаружи гремит