в благоприятных условиях домашнего затворничества, то знакомство с авторучкой и карандашом состоялось в школе. Некоторые обстоятельства пребывания в том казенном заведении свинцовой плитой давят на мое сознание до сих пор. Я имею в виду то, что описывал Куприн в сочинениях, связанных с учебой в гимназии. Вероятно, многие проблемы человечества по сути своей неизбежны и, как следствие, вечны. Отношения между одноклассниками относятся именно к таким. При благоприятных условиях школьное времяпрепровождение может стать фоном многих приятных воспоминаний. При другом развитии событий – источником комплексов, ведущих за человека его жизнь до самого конца его присутствия среди дышащих.
Особенность школьного возраста – в его «серединности», переходности, тяжелом состоянии «между всего». В это время обнажаются те явления, которые взрослая человеческая особь обычно старается скрыть, затушевать или придать видимость существования у них более благородной причины. Быть, по словам Христа, как дети не всегда мило и чисто. Жажда первенства, чаще всего основанная на культе физической силы, половой инстинкт, принимающий уродливые формы, подхалимство ради достижения своих целей (каких? см. начало предложения), стадные наклонности, – все это делает обычный среднестатистический класс копией (и одновременно карикатурой) общества в целом. Говорят, что дети жестоки. Но они таковы именно в силу их возносимой на пьедестал непосредственности. Лицемерие большинству из них еще незнакомо.
Я стал учеником обычного класса. Вследствие того, что в первый класс я пошел в центре уральской металлургии, здесь попал сразу во второй. В Тагиле у нас не было английского языка, поэтому я стал учеником школы, считающейся самой отсталой в городе. С одной стороны, я попал в общество малолетних «середняков», что сразу привело меня к поначалу неосознанным, но потом все более сознательным попыткам быть «не в массе». Тут я легко преуспел, ибо общество было средним во всех отношениях. С другой стороны, именно это обстоятельство и сделало мое пребывание в школе пародией на первую часть дантовой «Божественной комедии». Впрочем, стремление изжить те «приобретения», которые я самым несчастным образом сделал в пору своего общения с одноклассниками, двигает сейчас стержень моей авторучки.
Класс, к которому я был причислен, представлял собой монолитное образование. Откровенных идиотов было мало. Думающих тоже. Подавляющая часть была довольно безобидной толпой. Но в этом и была причина моих бедствий. Дело в том, что толпа по сути нейтральна. Это нечто вроде мычащей материи без анаксагоровского Нуса[9]. Момент случайности (из-за массовости толпы) делает возмездие для каждого представителя массы необязательным. Это соображение, вкупе с действием простейших инстинктов, подталкивает отдельных человеческих особей к активной деятельности, к попытке стать во главе массы и тем самым реализовать врожденную «жажду власти» (на школьном уровне это всегда смотрится комично, однако подобные человеческие единицы позднее успешно