бурлящей яростью приходит ясное понимание: не будь Дицони таким жестким, прямым и бесчувственным, никогда бы не пробился на самый верх. Громко фыркаю, словно рассерженная кошка, чем, кажется, еще больше забавляю Стэфана Дицони. В конце концов, никто не обязан соответствовать чьим-то ожиданиям. Но это совершенно не отменяет того факта, что он – козел и чурбан! Неотесанный мужлан!
*Баля́сины (от др. βαλαύστιον – «цветок дикого граната»; часть балясины похожа на чашечку цветка граната) в архитектуре – невысокие фигурные столбики в виде колонн (иногда с резным декором), поддерживающие поручни перил ограждений балконов, лестниц и тд.; изготовляются из дерева, камня, металла, мрамора и др.
Глава 14
Катя
На лице Дицони дикая смесь эмоций играет. Смогла-таки пробиться через его броню! На секунду чувствую ни с чем несравнимое ликование. Смогла! Только вот моя победа длиться не долго.
Эти глаза… они буквально сносят своей энергетикой все возможные рамки. Вдребезги разбивают мой многолетний порядок. В ушах звучит все тише и тише предупреждающий голос мамы: никакого алкоголя, никаких наркотиков, никаких поцелуев, никаких татуировок, никакого пирсинга… НИКАКИХ ГЛУПОСТЕЙ! Пока, я словно загипнотизированная, замираю под немигающим взглядом, Стэфан, пользуясь моей секундной растерянностью, проникает пальцами в шелковистую массу волос на затылке и слегка тянет за золотистые пряди. В этом стремительном движении обжигающая власть. Он запрокидывает мою голову так, что беззащитная шея в полумраке белеет. Хозяин ситуации – не иначе.
– Я знаю, чем занять твой милый ротик, – рычит мне в губы, когда теряет терпение от провокационного поведения и острых, словно жало пчелы, слов. – Спорим, тебе понравится мой способ?
Горячие твердые губы обжигают в настойчивом поцелуе. Такое ощущение, что Дицони хочет наказать меня за какие-то только ему известные грехи. На секунду меня посещает странная до невозможности мысль: Стэфан приревновал к Илье! Но я тут же ее отметаю прочь. Разве так бывает?
Горячий твердый шелк языка касается нёба, проходится по нему с жадной настойчивостью. Мурашки по спине бьют картечью. Все, что я могу сделать в эту секунду, – это лишь глотать свои возмущенные стоны. Только к чему все это? Ведь я уже знаю, что заведомо проиграла! Рука вокруг моей талии все настойчивее сжимается в грубоватой ласке, сминает кожу через тонкую ткань платья.
Пытаюсь оттолкнуть Стэфана, но не могу. Шелковистый язык вновь и вновь во влажную глубину рта ныряет, лишая последних капель самообладания. Из последних сил упираюсь раскрытыми ладонями в широкую будто литую грудь. Протест против себя самой! Только ничего не могу поделать – чувства позорно разуму проигрывают! Вся горю, будто внутри меня разлили канистру с бензином и подожгли! Раскаленная магма растекается по телу…
Надо быть дурой, чтобы не признать – этот поцелуй – намного больше, чем простое соприкосновение губ. Когда наши губы встретились, будто запустился безвозвратный механизм в сердце. ТУК, ТУК, ТУК… Пульс