в которых плещется буря. В одно мгновение мир будто останавливается… и он тоже.
– Прикройся, – цедит сквозь зубы. Его слова не сразу доходят до моего парализованного страхом мозга. – Это будет для тебя уроком, малышка.
Когда я всё-таки понимаю, что мужчина имеет ввиду, принимаюсь рыдать, обхватив себя за плечи. Меня так трясет, что, закрыв глаза, стискиваю посильнее зубы, чтобы унять эту проклятую дрожь. Хватаю приоткрытым ртом воздух. Зажмурив сильнее глаза, все еще не верю в то, что он… что этот зверь ничего не собирается делать со мной.
Моих глаз, а затем лба касаются в легком невыносимо нежном поцелуе жесткие губы. Костяшки пальцев, едва дотрагиваясь, по коже алеющей щеки проходятся. Контраст его суровых слов и ласковых прикосновений заставляет заискриться все инстинкты, превращая их в оголенные провода.
Я, словно безропотная кукла, беспомощно позволяю горячему шелковистому языку проникнуть в тёплую влажность моего рта.
Ощутив мою податливость, он что-то глухо рычит, довольный, что не оказываю никакого сопротивления. А у меня просто нет сил! Будто весь дух выбили, на колени поставили…
Ощущая мое стояние, мужчина неуловимо меняется. Поцелуй становится безумно чувственным, сладким. Под моей ладошкой, словно отбойный молоток хаотично стучит мужское сердце. Кажется, что оно сейчас сойдет с «рельс» на полном ходу и пробьет эту каменную грудь. Вырвется на свободу!
Будто сквозь туман, меня посещает странная мысль: это что же получается? Я так на него действую? Сильные пальцы перебирают на затылке спутавшиеся пряди моих волос. Приглаживают их, ласкают пропуская меж собой длинные шелковистые локоны. Касаются шершавыми подушечками моих плеч. Вверх-вниз… Гладят их, от чего каскад мурашек вдоль позвоночника мчится.
Еще мгновение и – я на свободе. Стыдливо отворачиваюсь, пока он поправляет выпирающую ширинку на штанах. Эту внушительную выпуклость просто не реально игнорировать. Случайно ловит мой взгляд затравленного зверька в зеркале дальнего вида. Смуглые пальцы останавливаются. Чертыхнувшись, в одно мгновение заграбастывает в крепкие удушающие объятия. Уткнувшись в его грудь, судорожно вдыхаю аромат крепкого табака с нотками ванили. Будто дамбу сильнейшим течением срывает. Реву так, что в ушах звон стоит.
– Тсс-с, не надо, маленькая, – приминает мои губы большим пальцем, надавливая на сочную мякоть припухшего от поцелуя рта. В хриплом голосе отчетливо слышно беспокойство. – Не плачь. Подумаешь, чуть испугал. Ты не думай, не обижу.
Поднимаю на него перепуганные, полные соленой воды, словно огромные озера, глаза.
– Зато впредь свою блондинистую голову будешь включать. Здесь тебе не звездная, никто гонор терпеть не будет. Не реви, – повторяет, приподнимаясь, чтобы из заднего кармана джинс, должно быть, носовой платок вынуть. Только вместе с ним заодно вынимает шуршащий пакетик фольги.
Мои мышцы мгновенно каменеют.
Бросив на меня быстрый осторожный взгляд, вновь приподнимается.
– Пардон, – забавно извиняется, пряча обратно