свой визит к Стоящему Свыше пять лет назад, летом четыреста двадцать второго года. До этого он не бывал в Исподнем мире (да и не рвался), однако нашел этот опыт интересным и полезным. Переход границы миров Инда перенес тяжело и несколько дней провел в горячке, в доме на маленьком островке. В Элании граница истончалась в море, а не в лесу, и гряду многочисленных островов заселяли полудикие племена, так и не обращенные в веру Храма Добра. И не было ничего удивительного в том, что в Верхнем мире острова принадлежали богатейшим аристократам, половина из которых подозревалась в мрачении, так же как в Северских землях мрачуны старались селиться поближе к Беспросветному лесу.
Портал чудотворов в обоих мирах находился на пустынных островках. Когда-то переход сопровождался сложным ритуалом, но и теперь огонь костров иногда помогал сосредоточиться: не просто увидеть четвертое измерение, не только сделать несколько шагов в его направлении, но узреть пятое и шагнуть в него, оставляя за спиной собственный мир. Переход не требовал энергии, а лишь воли и способности ввести себя в надтрансовое состояние – двойной транс, столь глубокий, что не только отрешает человека от самого себя, отделяет дух от тела, но и позволяет духу вести собственное тело туда, куда ему хода нет.
Никто в Исподнем мире так и не научился этому, да и в Обитаемом мире далеко не каждый чудотвор был на такое способен. Поговаривали, будто и кое-кто из мрачунов освоил эту сложную мистическую практику, но они не имели деловых интересов в Исподнем мире, им нечего было там делать. В отличие от чудотворов, ни один мрачун не смог бы долго там находиться – ведь их природа требовала отдавать энергию Исподнему миру, а не черпать ее там. Зато чудотворы в Исподнем мире чувствовали себя прекрасно: биоэнергия, не сдерживаемая никакой мембраной, лилась прямо в сердце. Лишь сам переход давался многим тяжело и болезненно, вызывал горячку и забытье, словно дух, отделенный от тела на несколько минут, не сразу мог угнездиться в теле заново. Впрочем, врачи поясняли это прозаически: отсутствием иммунитета перед одной из лихорадок Исподнего мира, не опасной, но очень заразной, вроде краснухи.
Едва сознание вернулось к Инде, он был поражен: не свежий бриз дул с моря, а затхлый сквознячок тянулся в открытые окна домика. Стоял полнейший штиль, невиданный на море в Элании, и вода до самого горизонта была огромным зеркалом с нездоровым зеленоватым отливом. Солнце, едва пробивавшееся сквозь дымку облаков и тяжелого тумана, отражалось в этом зеркале не сияющей дорожкой, бегущей по веселой ряби моря, а красно-желтым пятном с четкими границами. Зрелище было невиданным, завораживающим воображение. Море пахло тиной, дохлой рыбой и лихорадкой – так во времена детства Инды пахло в инфекционной больнице для бедных, и слабый запах хлорной извести, которой мыли полы в домике на берегу, довершал это сходство.
Путешествие по Исподнему миру – тайное и скромное – произвело на Инду гнетущее впечатление. На материк чудотворы добирались на рыбачьей