осталась.
Что делал я? Дружил с подушкой,
пил жизни мёд
и убирал в часах с кукушкой
её помёт.
Мы между предков и потомков
живём сейчас на белом свете,
число развалин и обломков
ещё умножат наши дети.
Пускай старик занудно тянет нить
любого о себе повествования:
он жаждет как угодно застолбить
реальность своего существования.
Я пью с изрядно пожилыми
людьми, весьма ещё живыми,
но зябко мне, услыша речи
о нашей следующей встрече.
Мои года – изба корявая,
сухим повитая плющом,
и крыша вся уже трухлявая,
но печка топится ещё.
Я вовсе не безвыходно сижу,
мыслительными мучаясь попытками,
я часто с удовольствием хожу
на встречи с алкогольными напитками.
Телега жизни скособочена,
она трясётся всё сильней,
но вдоль дороги есть обочина —
плетусь по ней.
На склоне лет я тем горжусь —
помимо редких горьких шуток, —
что в собутыльники гожусь
почти в любое время суток.
Не имея к Богу доступа
и ввиду Его отсутствия,
крайне глупо ждать от Господа
милосердного сочувствия.
Сеять разумное, доброе, вечное
право от Бога дано
только тому, кто в лукошко сердечное
чистое всыпал зерно.
Судьба мне подарила долгий вечер,
и я живу – неспешно и теплично;
мне говорят сочувственно при встрече,
что я – тьфу-тьфу – и выгляжу отлично.
В земной недолгой круговерти,
куда ни ступят наши ноги,
мы все идём навстречу смерти.
И веселимся по дороге.
Судьба ничуть не поломала
хребет устройства моего:
для счастья нужно очень мало —
способность чувствовать его.
Приемлю я незамедлительно
спор по любому пустяку,
поскольку мыслям погубительно
вариться в собственном соку.
Я вижу по себе и по друзьям,
а также – наблюдая население:
мы все произошли от обезьян,
особенно – общественное мнение.
На мир уже по-старчески гляжу:
жесток, несправедлив, необъясним,
но я его прекрасным нахожу,
и жалко расставаться скоро с ним.
Нынче думаю чаще и чаще
с острым чувством гуляки гулящего:
человек, никуда не спешащий,
несравненно умнее спешащего.
Я перечёл вагон литературы,
умел я устно кружево плести;
я мог бы стать носителем культуры,
но я ленился что-нибудь нести.
Вчера заговорили про французов —
была какой-то крупной битвы дата, —
и ясно вдруг я вспомнил, как Кутузов
держал со мной совет в Филях