к Белову, в которой примерно три десятка кроватей были заняты бойцами. Теми людьми, которые героически сражались за свой народ, за свою Родину, не жалея себя, пока не попали сюда. Кто-то читал газеты, кто-то лежал неподвижно с перевязанными частями тела, один из них еле слышно напевал какую-то песню. Станислав Белов так же неподвижно лежал в кровати, укрытый солдатским одеялом серо-коричневого цвета, с грубыми ворсинками.
Иван, как обычно, поприветствовал его, протянув ему руку, смачно приложив свою ладонь к его ладони:
– Здорово, друган! – неимоверно желая, чтоб он открыл глаза и ответил ему тем же.
Но в этот раз ладонь его показалась холодной. Капитан наклонился к нему послушать дыхание, но его не было. Резко приложил левую руку к телу в районе сердца и не почувствовал биения.
– Врача, медсестра! – заорал в сторону двери Иван.
Первым в палату забежал Воронцов, за ним медсестра.
– Что случилось? – крикнула она.
– Да сердцебиения у него нет, и руки холодные!
Главврач поспешно приложил ухо к груди Белова, схватил руку, чтобы прощупать пульс.
– Ну! Ну! – заволновался Иван. – Что с ним?
– Да тише ты! – резко скомандовал Воронцов.
В этот момент у капитана перехватило дыхание, разные мысли начали скользить в голове. Он снова схватил Белова за правую руку, сжал ладонь и начал трясти ее непонятно зачем.
– Да не руку тряси, на грудь надави несколько раз! – крикнул Воронцов.
Медсестра провела искусственное дыхание, Иван периодично давил на грудь.
Он не заметил, сколько это все длилось, лишь услышал: «Капитан, остановись, остановись, слышишь! Уже не поможешь».
Иван медленно убрал руки с груди товарища, осмотрелся по сторонам. Все вокруг молча смотрели на него.
– Да нет же, нам вместе надо… воевать вместе нам надо, вместе надо! – выкрикнул резко капитан.
Снова схватил за руку Белова, сжал ладонь так, что послышался хруст кости. И какая-то дрожь пошла по его руке, Стас крепко обхватил ладонь Ивана и резко открыл глаза. Секунду-две они были нормальные. Но когда он осмотрелся, на третью секунду примерно, он резко отбросил руку, глаза его стали пугающе безумными, и он попятился к стенке кровати.
– Что такое, где я, кто я?! – заорал Стас, вскочил и бешено стал смотреть по сторонам, выкрикивая какую-то ерунду.
Показалось, что своим неадекватным поведением он испугал даже самого себя. Оцепенел на секунду, не двигался. Через какое-то мгновение снова поднял тон. Медсестра, недолго думая, выбежала из палаты.
– Хватит орать, здесь раненые кругом! – в негодовании воскликнул Воронцов и перешел на более мягкий тон, уговаривая Белова успокоиться.
Стас, медленно присев на свою кровать, укрылся одеялом. Десяти секунд хватило «сестренке», чтобы вернуться со шприцем в руках.
– Не надо… Успокоился вроде, – медленно и задумчиво сказал Воронцов. – Последствие контузии интересное, примерно восемь минут без дыхания. Волшебство какое-то… Я уж думал, потеряли