он ничего не мог с собой поделать:
«Может я слишком тихо ему говорю, как-то чересчур неестественно, не так, как всегда, и сам этого не замечаю? Чувствует, может быть, что я какой – то не такой, как обычно, вот и не слушается.
Или по какой-то другой причине так себя ведет?
....Нет, дело, наверняка, во мне и он это чувствует. Это я во всем виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда.
А мне казалось, что я вроде бы в полном порядке явился сюда и ….перестарался!
Гордый такой, важный явился, дальше некуда. Надулся с дуру, как индюк. Такой вдруг стал уверенный – уверенный в себе – «Круче нас только перцы»; аж противно, плеваться хочется.
Короче, не нужно было себя накручивать перед приходом; был бы самим собой, лучше бы было и тогда такой ерунды, которая сейчас случилась, точно не произошло бы!
А Лешка все это чувствует и на нем все отражается из-за меня.
Ладно, фигня; нужно только прийти в себя, встряхнуться, выкинуть всю дурь из головы и будет все в полном упоряде!
Наверное, в упоряде каком-нибудь и будет; а будет ли со мной все в порядке, хрен его знает».
Григорий перевел взгляд на Петра и решительно выбросил из головы все неприятные, да еще и глупые, ненужные в данный момент мысли, которые, как он посчитал, только мешают ему и не соответствуют обстановке и реальности, в которой он сейчас находится.
«Ладно, все! Забыл о всякой ерунде, что в голову лезет! Все
О,кей; О,кей; окей! …Какой там, нахрен, О, КЕЙ еще?! … Ладно, пусть будет со мной, что будет! …. Что с Лешкой происходит? … Дурак я просто, вот и все!» : подумал он.
Григорий, в глубине души знал, что, то что внутри его – это все его и от него и зависит, а то, что снаружи, в реальной жизни – это несколько иное дело, от него независящее, хотя он знал по опыту, что его мысли и последующее, соответствующее этим мыслям, поведение могут невольно сильно исказить естественный ход вещей и изменить нормальную атмосферу среди окружающих. Все пойдет не как у всех людей, а перекрутится самым неестественным образом, все будет кувырком и в итоге ни к чему хорошему не приведет.
Этого он и боялся больше всего; другие люди отряхнутся, забудут про досадный момент, произошедший в жизни, и пойдут дальше, но это – не его история.
Глава 9
Но сейчас он пришел сюда не для того, чтобы мусолить свое, вроде бы хорошее, прошлое и, вроде бы, не очень хорошее настоящее, это и так ему уже опротивело до одурения, хотя, не смотря на все его усилия, ничего не меняется ни в ту, ни в другую сторону и в последнее время такая жизнь нагло преследует его по пятам, не отстает и все время хватает за пятки.
А он увертывается от нее, петляет как заяц, и кричит ей с натугой грозно и отчаянно, пытаясь ее напугать: «Отстань, злыдня!» и пока она изумленно вытаращивает глаза, находясь в ступоре от такой дерзости, он, ну, дальше драпать от нее, такой нахальной.
А жизнь все равно догоняет его, хватает за пятку, переворачивает вверх тормашками и, подняв повыше, на уровень второго – третьего этажа, внимательно вглядывается в его лицо и