истинную привязанность. Может быть, их сближению способствовало именно то обстоятельство, что рано повзрослевший принц и еще довольно молодой адъютант были таких разных характеров, может быть, принца привлекал отличный от его темперамент Гассана.
Как бы то ни было, новый адъютант стал скоро бессменным в свите принца. Юсуф не отпускал его от себя, и когда Гассан-бей иногда пользовался свободными от службы часами и оставлял дворец, принц был в невыразимом беспокойстве, тоскливо ожидая часа возвращения Гассана.
Напротив, Гассан, хотя и не был совершенно холоден к принцу, держался в рамках служебных отношений. О теплых чувствах, казалось, у него не было и помину. Он оставался сдержанным, спокойным! Это спокойствие внушало уважение принцу.
Он нашел в Гассане старшего брата, с которым он мог делиться своими взглядами на мир.
Гассан был постоянно откровенен с принцем и смело указывал ему на его недостатки, в то время как другие только льстили ему. И принц смотрел на Гассана, как на друга, отнюдь не как на подчиненного.
Принц должен был делать все, чтобы стать сильным, поэтому Гассан занимался с ним фехтованием, часто совершал с ним прогулки по воде, чтобы тот мог дышать морским воздухом, и неусыпно опекал его.
Султан заботился о соблюдении всех рекомендаций, которые должны были укрепить здоровье его первенца, ведь на него он возлагал большие надежды! Он сам часто являлся осведомиться, достаточно ли развиваются телесные и душевные силы принца, и скоро заметил редкую привязанность Юсуфа к новому адъютанту, которого он для него выбрал.
Однажды Юсуф и Гассан гуляли в тенистых аллеях сада в Беглербеге, чудный воздух его должен был благотворно действовать на принца. Солнце было близко к закату, между деревьями было разлито то, свойственное одному югу освещение, которое можно назвать золотистым, пока при последних лучах заката оно не перейдет в ярко-красное.
Юсуф заставлял Гассана рассказывать различные эпизоды из жизни прежних султанов и внимательно прислушивался к его словам.
Цветущие кустарники разливали вокруг благоухание, птицы пели свою вечернюю песню, и Гассан с Юсуфом незаметно дошли до той части парка, которая в самом конце примыкает к пролегающей мимо большой дороге и отделяется от нее высокой стеной, местами заросшей вьющимися растениями. Скоро подошли они незаметно к месту, где находятся широкие решетчатые ворота, через которые взад и вперед катятся экипажи.
Вдруг принц схватил своего адъютанта за руку и показал ему на решетку.
По другую сторону ее стояла, опираясь на палку, старая горбатая женщина, одетая в красное платье и с платком на голове. Она произвела на принца впечатление несчастной, нуждающейся в помощи, и он взглядом просил Гассана подать бедной горбатой старухе денег.
– Ты слишком сострадателен и добр, принц, – сказал тот в раздумье, – прошло только полмесяца, а я издерживаю сегодня из твоих денег предпоследнюю золотую монету!
– Дай только! – просил