бега да частые всхлипы. Александр также вспомнил, что во время пробуждения ему послышался отголосок вскрика, и, поняв, что ему не послышалось, он быстро нацепил на нос очки и накинул на плечи халат, после чего поспешил в соседнюю комнату.
Мещерякова плакала, но в этот раз это были не слезы душевной боли, а слезы пережитого страха. На это указывали и частое, глубокое дыхание, и гримаса ужаса, написанная на лице девушки, и испарина, покрывшая ее кожу.
– Оля, что? Что случилось?! Что тебе приснилось?!
В первую секунду девушка испуганно посмотрела на вошедшего к ней мужчину, но затем в глазах ее появились узнавание и облегчение.
– Мне приснился кошмар, дядя Саша, очень страшный кошмар!
Дядя Саша… Эта детдомовская девчонка назвала его так впервые перед роковым «погружением», отнявшим несколько месяцев ее жизни. Тогда Оля произнесла это так, словно признала его родным, и тем больнее было потерять ее в игре, которую он сам и создал! За последующий период времени закоренелый холостяк, у которого не сложилось с обоими бездетными браками, стал относиться к Мещеряковой если не как к дочери, то как минимум к родной племяннице. И каждый раз ее доверчивое, какое-то по-домашнему уютное «дядя Саша» будило в сердце целую волну чувств, от отцовской нежности до желания оберегать по сути-то чужого ребенка от любых невзгод и печалей. По возрасту Оля ведь действительно подходила ему в дочери…
Успокаивающе и ободряюще улыбнувшись девушке, Александр сел на край кровати, после чего взял узкую девичью ладонь в левую руку, а правой осторожно ее погладил.
– Все, не бойся, это просто сон… Только сон…
Пару секунд спустя Мещерякова тихо ответила, уже чуть успокоившись:
– Дядя Саша, вы же знаете, что это не просто сон. Я видела, что происходит там, у Ромы…
– Так… Хорошо. Ты можешь вспомнить, что именно? Нет, если тебе тяжело, не надо, просто это может быть важно…
Девушка выждала короткую паузу в пару секунд, после чего ответила уже другим, каким-то глуховатым голосом:
– Я помню. Правда, самого Ромы я там не видела.
Александр внимательно посмотрел в глаза своей подопечной:
– Хорошо. Ты можешь описать хотя бы в двух словах, что там происходило? Бой, или авианалет, или…
Мещерякова ответила чуть резковато, перебив мужчину.
– Самолеты там были. Но бомбили они не нас, а… Кого-то на холме позади. Я не очень хорошо помню, но там, кажется, стояли пушки. Наши пушки.
– Так… Хорошо. А что еще ты помнишь? Что было потом?
– Потом…
Девушка на секунду замолчала, словно собираясь с духом, чтобы произнести это вслух, а заговорив, ощутимо вздрогнула всем телом:
– Потом на нас пошли танки.
Александр больше не решился расспрашивать девушку, вместо этого он аккуратно лег рядом с ней поверх одеяла, очень бережно обнял и начал нежно гладить ее по голове, одновременно приговаривая:
– Ну все, все… Тебя там больше нет… Это ведь все не по-настоящему…
На