рассуждение не может быть представлено в виде формул.
Впрочем, уклонившись от математической строгости логики, философия не избавляет себя от всех проблем, связанных с доказательностью. Философ вынужден объяснять одно другим. Его оружие – слова и только слова. Строя обоснование, философ надеется, что смысл выдвигаемых им всё новых суждений поможет убедить в истинности того, что, собственно, и составляет содержание его философской позиции. Но где гарантия, что нагромождение слов именно проясняет, а не наоборот – затемняет существо дела? И вообще, ведёт ли обоснование к согласию, – ведь каждое новое суждение в свою очередь нуждается в обосновании… На вопрос: «почему птицы летают? "можно ответить: «потому что у них есть крылья». Но следующий вопрос – «почему у птиц есть крылья? " – поставит древнего грека в тупик. Современная наука для ответа на этот вопрос будет вынуждена изложить целую эволюционную теорию, из которой следует, что крылья представляют собой результат целого ряда случайностей. Наш грек, если бы ему пришлось отвечать с ходу, вряд ли бы придумал что-нибудь серьёзнее, чем «потому что иначе они не могли бы летать».
Сама по себе фраза: «у птиц есть крылья, потому что иначе они не могли бы летать» даже сегодня не вызывает особенных возражений. Если птицы созданы для полёта (говоря языком науки, если их жизненное пространство – воздушная среда), то они, конечно же, должны летать и иметь для этого соответствующие приспособления – крылья. Нелетающие страус и курица – не более чем изменники птичьему делу, с чем согласится и теория эволюции.
Но стоит рядом с фразой: «у птиц есть крылья, потому что иначе они не могли бы летать» поставить другую фразу: «птицы летают, потому что у них есть крылья», как мы сразу почувствуем, что здесь что-то не то. Первая фраза объясняется через вторую, тогда как вторая имеет своим объяснением первую. Объяснение замкнулось в кольцо и не способно сказать нам ничего больше. Это явление получило название порочного круга.
Почему этот круг порочен, легче всего понять на примере, где слова сами по себе для нас ничего не значат. – Не встречающиеся в обыденном языке, они не рождают у нас ассоциаций, в которых мы бы черпали дополнительный смысл. Таковы слова незнакомого нам языка.
Герой рассказов Станислава Лема звёздный путешественник Ийон Тихий, собирая информацию о планете Интеропии, вычитал такую фразу о её жителях – ардритах:
«В последние годы всё большую роль в общественной и культурной жизни играют сепульки».
Дальше Дневники Ийона Тихого содержат такую запись: «Я пошёл к Тарантоге, чтобы посмотреть статью о сепульках. Нашёл короткую информацию:
«Сепульки – играющий значительную роль элемент цивилизации ардритов (см. – ссылка на статью в этой же энциклопедии) с планеты Интеропия (см.). См. Сепулькарии».
Я последовал этому совету и прочитал:
«Сепулькарии –