сказал я, представляя товарища, – познакомься, если ты его еще не знаешь.
Влад и Ждан пожали друг другу руки, обменявшись воспоминаниями об общих знакомых, которых набралось немало, что неудивительно, учитывая службу в одной сотне.
– А ты точно не желаешь мне рассказать что-нибудь? – посерьезнев, обратился ко мне Ждан.
– Да нет, ничего интересного, – пытаясь не выдать волнения, ответил я.
– М-м-да… И не стыдно тебе скрывать от своего друга, что ты собрался в поход в Ливонию ради мести тамошнему вору?
– А ты откуда узнал? Мы же договорились никому не говорить!
– Да об этом уже полсотни знает, а сегодня и вторая половина проведает. В общем, вы-то, может, и договорились молчать, но вот слуги никаких обетов не давали, так что ваша тайна уже не тайна. Шила в мешке не утаишь, мы же все в одном посаде живем.
После таких слов отпираться явно не было смысла, и я вкратце рассказал подробности нашего плана, но попросил удержать в тайне время и место нашей следующей встречи, на что мои товарищи дали согласие, после чего Ждан практически ультимативно потребовал взять его с собой. От этих слов его послуживец Василько изобразил такую мину, как будто взял в рот протухшую капусту, что свидетельствовало о полном отсутствии желания сопровождать своего господина в сомнительном предприятии. Я, в свою очередь, попытался вместе с Владом отговорить Ждана от этой затеи, но все наши уговоры остались без внимания, мне лишь удалось отсрочить ответ, сославшись на то, что без решения других членов похода нельзя кого-либо включать в отряд.
Приняв мои доводы, Ждан согласился подождать несколько дней до окончательного ответа, после чего мы распрощались и быстро пошли на свои посты, ибо потратили много времени на разговоры, а работу никто не отменял. На подходе к торгу у стены Козьмодемьянского монастыря мы встретились с товарищами по десятку (не хватало лишь Сергея) и по взглядам, обращенным ко мне, я понял, что все уже знают о вчерашнем разговоре в кабаке. Не знаю, как долго я выдержал бы их, но вскоре подошел наш десятник, и начался обычный рабочий день, которых будет еще много. Но меня интересовали сейчас только ближайшие пять дней, которые предстояло прожить в ожидании общей встречи участников тайного похода.
На третий день томительного ожидания, разбавленного рабочими буднями, меня внезапно вызвал к себе в Толокняную башню сотник Макар Владимирович. Выполняя это распоряжение, я думал о причине этого вызова и пришел к выводу, что сотник хочет на неделю перевести меня в другой десяток, но, зайдя на второй этаж башни, стало ясно, что разговор будет о другом. В вечно сумеречном помещении я увидел всех участников предстоящего похода в Ливонию и понял, что наше мероприятие находится в шаге от провала.
– Ну что, орлы, догадываетесь, зачем я вас всех вызвал? – без приветствия, выходя из своей каморки, обратился сотник, оглядывая нас, ничего хорошего не предвещавшим взглядом.
После этих слов воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь