и приближённых заставил: тут ведь полдороги вверх по склону. Даже задержался на целые сутки. Смотрел, как разгружают подошедшее с Нижнего Новгорода точно такое же судно, как лошадки возят тележки с мешками и тюками: одни – туда, другие – оттуда. Хлеб прошлогоднего урожая – в амбар, а тюки – на борт.
Далее был петляющий путь до Костромы, потом по Волге до реки Дубны, из неё в реку Сестру, а там и в Яхрому, вверх по которой и по её притоку мы добежали до волока, ведущего в Клязьму, откуда, говорят, можно перетащиться в Яузу, протекающую уже мимо Преображенского и Кукуя. Здесь делегацию ждали присланные из столицы лошади и экипажи, а «Лещ» и прошедшую ходовые испытания новую баржу отпустили восвояси.
Собственно баржа сразу двинулась в обратный путь к Волге, чтобы отправиться в Нижний Новгород за нефтью или взять другие грузы, какие найдёт, до Архангельска. А мы осмотрели волок, прикидывая, как его ловчее оборудовать: тут короткая дорога к столице, да и до Владимира можно добраться по Клязьме. Но особо задерживаться не стали. Возвращаясь по Яхроме, остановились в Дмитрове, где никакого попутного груза не отыскали. Так и побежали домой налегке. Зато сделали целых четыре обсервации: ясные дни и лунные ночи позволили нам чётко взять координаты волока в Клязьму, Дмитрова, устья Дубны и города Костромы, который мы с интересом осмотрели. В общем-то обычная, теряющая оборонительное значение крепость.
Май и июнь, таким образом, мы ухлопали. Зато в Архангельск вернулся папин флейт и привёз и отца, и матушку, и сестрицу Кэти. С ними прибыл и наш Пушкарь. Привезли они много рома, умеренно много нефти, часть пушек, хранившихся на дедушкиной гасиенде, и десятки бочек каучукового молочка.
На воду спустили девятую баржу: заложенный Иваном на просушку лес более-менее «дошёл», а процедура сборки этих немудрёных плоскодонок была отработана. Не скажу, что у нас наладился конвейер, но постройка речного флота шла ритмично и даже поддавалась планированию.
Вернулся караван из Соликамска и снова ушёл обратно с полным грузом в две тысячи сто пудов. Кажется, можно будет за навигацию делать и три рейса. Вернулся и «Энтони». Он теперь ходит под русским флагом: хитрюга Мэри подняла его, когда везла государя на Соловки, да так и оставила в постоянном пользовании. Хотя может и английский поднять, это смотря по обстоятельствам. Натура у неё творческая и предприимчивая. Поэтому она нынче побывала в Кадисе с тридцатью тоннами смолы. В роли хозяйки груза выступала Консуэлла, владеющая испанским. Сама эта смола у нас вытапливается из дров при выгонке скипидара, и накопилось её просто жуть как много.
На обратном пути капитан Коллинз заглянула в родные края, откуда привезла вести, что никаких особых происшествий в Англии не произошло, если не считать нарастающего недовольства деятельностью Якоба II. Привезла она Гарри Смита и Аптекаря с целой кучей склянок и томами рукописных трудов. Ещё с Аптекарем прибыла юная девушка, умеющая носить и брюки, и университетскую мантию. Оба молодых человека