именно те партии, что поддерживают меня, а не те, что желают моей смерти. Понимаешь?
Александр кивнул:
– И что ты думаешь делать?
– Пока что – выждать. В последнем походе я быстро потерял свое влияние, и нужно восстановить части нашего войска, потрепанные на Геллеспонте и во Фракии. Я не боюсь военного поражения, но предпочитаю начинать сражение, когда победа наиболее вероятна. Я предупрежу наших осведомителей в Афинах, Фивах и других греческих городах, чтобы продолжали сообщать о развитии политической и военной ситуации. Если Демосфен хочет иметь хоть малейшую надежду в столкновении с нами, ему нужны Фивы, так как фиванское наземное войско – самое сильное после нашего. Поэтому нам нужно дождаться удобного момента и попытаться воспрепятствовать этому союзу. Это вряд ли будет трудно: афиняне и фиванцы всегда ненавидели друг друга. Ну а если дела у союза все же пойдут на лад, тогда придется нанести удар, сильный и молниеносный. Время твоего учения прошло, Александр. Отныне ты будешь в курсе всего происходящего. Ты станешь вблизи наблюдать за всем, что касается наших дел. Днем и ночью, при любой погоде. А сейчас прошу тебя пойти и сообщить матери о смерти ее посла. Она питала к нему теплые чувства, но не утаивай подробностей: я хочу, чтобы она узнала все, что там случилось. И будь готов: в следующий раз ты поведешь товарищей не на охоту за львом или медведем. А на войну.
Александр вышел и отправился в палаты матери, но на галерее встретил Клеопатру, в прекраснейшем ионическом пеплосе с вышивкой; она спускалась по лестнице в сопровождении двух служанок, несущих объемистую корзину.
– Значит, ты и правда уезжаешь, – сказал он.
– Отправляюсь в святилище Артемиды, пожертвовать богине мои детские игрушки и куклы, – ответила сестра, кивнув на корзину.
– Да, ты уже взрослая. Время пролетело быстро. Ты жертвуешь ей все?
Клеопатра улыбнулась:
– Не совсем… Помнишь ту египетскую куколку с гнущимися руками и ногами и ящичком всяких принадлежностей, которую папа подарил мне на день рождения?
– Да, кажется, припоминаю, – ответил Александр, напрягая память.
– Вот ее я придержу. Богиня меня простит, как думаешь?
– О, в этом я не сомневаюсь. Счастливого пути, сестренка.
Клеопатра поцеловала его в щеку и быстро спустилась по лестнице; за ней последовали служанки. Они подошли к караульному помещению, где дожидалась повозка и эскорт во главе с Пердиккой.
– Но мне не хочется ехать в повозке, – пожаловалась Клеопатра. – Нельзя ли поехать верхом?
Пердикка покачал головой:
– У меня приказ… И потом, как ты поедешь верхом в таком наряде, царевна?
Клеопатра приподняла до подбородка край пеплоса и показала, что под ним короткий-короткий хитон:
– Видишь? Похожа на царицу амазонок?
Пердикка стал пунцовым.
– Вижу, царевна, – проговорил он, глотнув.
– Ну так что? – Она позволила пеплосу упасть до щиколоток.
Пердикка