в своем кабинете допоздна, готовясь к завтрашним поручениям. Незадолго до полуночи он погасил лампу и пошел к себе. Позвал Лептину, но девушка не откликнулась.
– Лептина! – в нетерпении повторил он.
Наверное, заболела или за что-то сердится на него. Из полумрака спальни донеслось:
– Лептине пришлось уйти. Вернется завтра утром.
– Великий Зевс! – воскликнул Александр, услышав незнакомый голос в своей спальне, положил руку на меч и вошел.
– Это не тот меч, который ты в меня вонзишь, – заметил голос.
Александр увидел, что на кровати перед ним сидит незнакомая девушка поразительной красоты.
– Кто ты и кто позволил тебе войти в мою комнату? – начал спрашивать он.
– Твой отец, царь Филипп, хотел сделать тебе сюрприз. Я и есть этот сюрприз. Меня зовут Кампаспа.
– Мне очень жаль, Кампаспа, – ответил Александр, указывая ей на дверь, – но если бы мне хотелось такого рода сюрприза, я бы приготовил его себе сам. Прощай.
Девушка встала, но, вместо того чтобы пойти к двери, быстрым и легким движением расстегнула пряжки своего пеплоса и осталась перед ним в одних сандалиях с серебристыми лентами.
Рука Александра, указывающая на дверь, упала, и он молча уставился на девушку. Она была красивее всех, кого он видел в своей жизни, так прекрасна, что захватывало дух и в жилах закипала кровь. У нее была гладкая и нежная шея, прямые плечи, упругие груди, а стройные гладкие бедра словно изваяны из паросского мрамора. Александр ощутил, как язык присох к нёбу.
Девушка шагнула к нему, взяла за руку и потянула в ванную.
– Можно тебя раздеть?
Она начала расстегивать пряжки на его хламиде и хитоне.
– Боюсь, что Лептина рассердится и… – залепетал Александр.
– Возможно, но ты наверняка будешь удовлетворен и счастлив. Уверяю тебя.
Теперь и царевич был голый, и девушка прильнула к нему всем телом, но, едва ощутив его реакцию, отступила и потянула к ванне.
– Здесь будет еще лучше. Увидишь.
Александр последовал за ней, и она начала ласкать его со знанием и умением, до сих пор ему незнакомыми, мучительно возбуждая его чувственность, а потом деликатно отступая и снова лаская его тело.
Почувствовав, что царевич достиг крайнего возбуждения, Кампаспа вылезла из ванны и легла на ложе, мокрая от благовонной воды, золотясь в свете от лампы. Юноша с пылом набросился на нее, но она шепнула ему в ухо:
– Так пользуются тараном, когда нужно проломить городскую стену. Позволь мне ввести тебя, и увидишь…
Александр почувствовал, как погружается в наслаждение, словно камень в воду. Оно становилось все сильнее и интенсивнее, пока он не взорвался. Но Кампаспа хотела еще и снова начала возбуждать его влажными горячими губами, пока не смогла ввести его в себя еще раз, с усталой ленью. И в эту ночь молодой царевич понял, что наслаждение может быть в тысячу раз острее, чем то, которое доставляла наивная и бесхитростная любовь Лептины.
C