медленно превращалась в человеческую. Это был лысый белый мужчина, с лицом, навеки искаженным страданиями и смертью.
Ее сильно тошнило. К счастью, ела она только в обед, поэтому обошлось без неприятностей. На выходе она чуть не забыла смартфон, но, к счастью, вовремя спохватилась. Такая ошибка вполне могла стоить ей жизни. Она узнала и увидела то, что уже сейчас очень хотела бы забыть навсегда. Рокия хотела назад, в уютный мир, с безобидным колдовством, и перспективами поступления в Сорбонну.
«Значит, страшные сказки из детства – это совсем не сказки», – думала она, возвращаясь к вертолету. С этим фактом нужно было научиться жить.
Она успела до прибытия Сашиного босса. Пилот ни о чем не спрашивал – на удивление умный парень. Не то, что она. В полете они занялись рутинным оральным сексом, и тепло попрощались в аэропорту.
У нее не было иллюзий: Рокия прекрасно понимала, что после этой ночи ее жизнь изменилась необратимо. Но она, к счастью, пока не понимала, насколько сильно.
Форма Обезьяны. Инь
Форма Обезьяны
Стихия: Огонь
Сторона: Инь
Парень должен быть сильным. Мне внушали это с раннего детства. Но когда ты ребенок – у тебя есть хоть какие-то поблажки. Ты можешь заплакать. Конечно, тебе скажут, что мужчины не плачут, и все такое – но никого это особенно не удивит, и по-настоящему тебя никто не осудит. Могут даже пожалеть. Успокоить, погладить по голове и купить пироженку.
Но когда тебе двадцать три, и ты спортсмен с железными мускулами – даже самому себя жалеть как-то неловко.
И все-же в горле весь вечер стоял неприятный колючий комок. Тот самый ребенок, поселившийся где-то внутри взрослого меня, кричал, топал ногами и требовал шоколадку. Я старался не обращать на него внимания. Нужно было сосредоточиться на работе. По-хорошему, в нормальных организациях, есть даже специальные регламенты, запрещающие работать специалистам моего профиля в состоянии сильного эмоционального стресса. По крайней мере, так написано в учебниках. Если честно – сомневаюсь, что где-то в жизни так бывает. Разве что в Японии.
Я два раза проверил люльку, все инструменты, страховочные ремни и карабины. Комок в горле стал поменьше. Ребенок внутри меня увлекся интересными щелкающими штуками, и на время угомонился. Я закрыл глаза, и сделал два глубоких вдоха. Пахло строительной пылью и летом, а еще нагретым за день асфальтом и пряным потом. Ее запах тоже был рядом, он теперь постоянно меня преследовал. Глядя в ее глаза, прохладные как глоток воды из горного родника, я чувствовал, что могу свернуть горы. Работал за десятерых, не зная усталости. Получал отличные премиальные – потому что был лучше всех в бригаде.
Она говорила, что мы красиво смотримся, снимая наше отражение в дорогих витринах для сторис. Подружки отсыпали ей сердечки. Она щелкала ответы, по-детски удерживая смартфон двумя руками, и улыбалась. Ямочки в уголках ее рта заводили меня с пол-оборота. Приходилось даже останавливаться