перестала радоваться.
Сначала она грустила, а затем снова начала улыбаться, только неприятно. Зло как-то. И все эти люди, которых мама водила к нам – они страшные, и от них плохо пахнет. И есть всегда нечего, лишь вонючая сухая рыба бывает, которую приносят мамины друзья.
– Так любопытно же. Ну давай сходим, Ник, – потянула старшую подругу за руку по направлению к старой конюшне – огромной, стоящей на пустыре у развалин дома. – И с тобой не страшно. Чего нам бояться?
– Нечего, ты права. Давай сходим, раз уж ты, малявка, не боишься, то мне и вовсе не стоит.
И мы пошли по короткой дороге, а затем свернули на тропинку, срезая путь. Я перепрыгивала через огромные булыжники, радуясь нашей странной дружбе – старшие девочки предпочитали не водиться с теми, кто даже на год младше, а мне вот повезло. Ника и конфеты мне приносила, и бутерброды. Куклу свою отдала, и кое-что из одежды. С другими девочками она не общалась, только со мной, и это прекрасно.
Пусть она будет только моей подругой – самой лучшей. Такой, чтобы на всю жизнь!
– Пришли, – прошептала она, и выкрикнула: – Ау! Женщина в белом, выходи!
– Выходи на честный бой! – поддержала я, и…
… проснулась от звона будильника с застывшим криком, рвущимся из груди.
– Прости! Прости, прости, прости, – зашептала я, обхватив колени. – Боже, если бы я могла все исправить… прости!
Вечно этот проклятый сон – снится мне в укор, в напоминание об ужасной ошибке, которую я не в силах исправить, ведь в прошлое дверь закрыта. Пожалуй, Вероника будет преследовать меня до конца моих дней, и будет ждать там, за гранью.
Где я, наконец, смогу молить простить меня за тот день, ставший последним.
– Документы принесла? Трудовую, ИНН, СНИЛС, – этими словами встретила меня вездесущая Лариса.
Протянула ей полупрозрачную розовую папку, в которую с вечера сложила документы, благо, из салона не пришлось ничего забирать, так как я там и не числилась официально.
– Хорошо, жди.
И как только я присела на полюбившийся мне красный диван, лифт открылся, и из него вышел Влад – одетый, как обычно, не в деловой костюм, а в футболку и джинсы.
– Пришла все-же. Я был уверен, что притворишься умирающей.
Была такая мысль.
– Будто у меня был выход, – проворчала.
– Пойдем, что сидишь?
– Лариса…
– Здесь пока я хозяин, а не Лариса, – рассмеялся он, и кивнул. – Идем.
– Да, хозяин, слушаюсь, – передразнила его тихо, надеясь, что Влад не услышит, но он, разумеется, всегда слышит то, что не нужно.
– Мне нравится. Так и называй меня – хозяином.
Надо же, он пытается шутить! Непривычно, и не сказать, что у него получается. Особенно после того, как он вломился в мой дом, и довел до белого каления.
– Влад, может, не стоит меня оформлять? Поработаю неофициально, зачем…
– Затем, – перебил он, и открыл передо мной дверь в свой кабинет. – Не надейся