охрану тылов, но, конечно, не успели создать сплошной укреплённой линии, только выставили группы повозок, чтобы разбить атакующий строй, если ликеяне рискнут напасть. В это, впрочем, никто из южан не верил, так что в целом к защите они отнеслись довольно безалаберно.
Луна убывала, и в сумраке ночи, когда гемандцы зажгли факелы, южане решили, что разведка ошиблась, и на них надвигаются, по меньшей мере, тысяча конников.
Лошади были направлены на тименианский лагерь, а солдаты Лот-Хартуса в это время, снимая часовых, вышли к стоянке манфалитов.
Испуганные лошади мчались на врагов, те стреляли из луков, но стрелы не причиняли вреда животным, прошивая пустоту над их гривами. Табун ворвался в расположение войска. Начался переполох. Те, кто уже разглядел обман, не могли докричаться до товарищей, которые в глубине лагеря пытались занять боевые порядки. Часть манфалитов уже спешила на выручку.
А другая часть внезапно подверглась нападению призраков. Гемандцы, с чёрными лицами, в чёрных плащах, появлялись словно ниоткуда и разили направо и налево. В считанные минуты лагерь был взят, а манфалийские стратеги пленены.
Эриной рубился вместе со всеми. Он пошёл в бой без особого желания, но выхода не было: отказаться значило подписать себе смертный приговор. Он, правда, догадывался, что его личность кто-то подтвердил, однако колесничий не счёл нужным сообщать ему об этом. Копьеносцу просто сказали, что подозрения против него сняты, дали одежду, оружие и поставили в первое копьё рядовым – до тех пор, пока он не сможет присоединиться к основной армии и занять там соответствующий пост.
Поначалу Эриной всерьёз обдумывал, как бы половчее скрыться. Он был уверен, что затея обречена на провал. Однако возможности всё не представлялось: вокруг было слишком много гемандцев, и на него всё время поглядывали с усмешкой: ну, мол, каков ты, городской страж, покажи, что умеешь!
Осталась последняя надежда притвориться убитым во время боя. Однако нападение прошло столь успешно, что Эриной и сам не заметил, как его захватила стихия резни. Он колол и рубил, крича от восторга, ему казалось, что он уже в одиночку уничтожил не меньше половины врагов.
Потом наступило короткое затишье, а с ним пришло просветление. Гемандцы перебили не больше тысячи южан, и впятеро большее число их вот-вот нападёт из соседнего лагеря. Что же теперь, почему колесничий не подумал, что делать дальше?
– Эй, стражник, быстро в строй! – крикнули ему.
Эриной понял, что никакого затишья не было. Это только он остановился, и сразу в голову полезли трусливые мысли, а гемандцы уже строились, чтобы продолжать атаку. Они что, с ума посходили?
Однако возможность спрятаться, затаиться среди трупов уже была потеряна, и пришлось копьеносцу занимать указанное место среди рядовых.
– Вперёд!
«Вперёд, так вперёд, деваться некуда, но уж теперь я точно ускользну от вас…»
А между тем городские ворота вдруг распахнулись, выплёскивая поток вооружённых людей.
Гарнизон Мигарты был невелик.