у входа гиенам. Хотелось избавиться от него и приступить к уборке бара, притворившись, что нынешний вечер не принял самый неожиданный оборот из всех возможных.
Но я все понимала. За время работы в баре я узнала, что грусть, смешанная с алкоголем – мощная комбинация. Сочетание двух этих факторов побуждало людей совершать поступки, на которые они никогда бы не пошли в трезвом состоянии. Я знала, что если отдам Оливера монстрам снаружи, они окончательно его уничтожат. Разорвут на части ту маленькую частицу его души, которая все еще оставалась нетронутой, и будут упиваться его страданиями.
Я подошла к окнам и закрыла все жалюзи, чтобы стая на улице перестала щелкать камерами, запечатлевая срыв Оливера. Я знала, каково это – переживать трудности, но не представляла, как можно их преодолеть с мелькающими перед глазами вспышками фотокамер.
– Ладно, а теперь вставай, – сказала я, и попыталась рывком поднять Оливера с пола. Парень ворчал, но не слишком сопротивлялся, пока я ставила его на ноги. Он привалился ко мне, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира. Я осторожно повела его к черному ходу, предназначенному только для сотрудников. Открыла дверцу своей машины и усадила Оливера на пассажирское сиденье, где он сразу свернулся калачиком. И отключился.
Я побежала обратно в бар, заперла двери и вернулась к машине. Села за руль и завела двигатель. Прежде чем тронуться с места, я потянулась через Оливера, чтобы пристегнуть его ремнем безопасности, потому что, клянусь богом, не хотела угробить суперзвезду на своей «Хонде Цивик» 2007 года.
– Не трогай, если не собираешься отсосать, – пробормотал Оливер, когда я протягивала ремень над его бедрами.
Боже правый.
Возможно, когда-то в прошлой жизни это заявление Оливера привело бы меня в восторг. Сейчас же мне захотелось привести его в чувство, потому что этой ночью он явно был не в себе.
– Не волнуйся. Никто тебя не трогает, – ответила я, но он толком не очнулся, и поэтому меня не слышал.
Как только я тронулась с места, Оливер повернул ко мне голову.
Он прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд, перед которым сейчас, наверняка, покачивались три версии меня. Затем он замер. Разомкнул губы и хрипло произнес лишь одно слово.
– Виски? – пробормотал он.
Я опешила.
И невольно надавила ногой на тормоз, не сводя глаз с Оливера, смотревшего на меня взглядом человека абсолютно оторванного от реальности.
Он просил виски? Даже в таком состоянии?
Оливер снова открыл рот, но не произнес ни слова, поскольку наклонился вперед и, видимо, решил, что рвота на приборную панель моего автомобиля скажет за него.
4
Эмери
– Давай же, Оливер. Еще пару дюймов, – пробормотала я, затаскивая полубессознательное тело по лестнице моего дома. У меня не осталось другого выхода, кроме как привести звезду к себе в квартиру. Я пыталась выяснить, где он живет, но Оливер и двух слов связать не мог. Он только бормотал и пускал слюни.