пятьсот семидесятым.
– А вот и не идет, – сказал Мартин, поднося бокал к губам. – Даже в Голливуде тысяча девятьсот пятьдесят второй год не наступает перед тысяча пятьсот семидесятым.
– Я пользуюсь временной шкалой Кальдекуза, – объяснил робот. – Но только для удобства. Ну как, нужен вам идеальный экологический коэффициент или нет? Потому что… – Тут он снова взмахнул красной лентой, заглянул в шлем, пристально посмотрел на Мартина и покачал головой. – Простите, боюсь, что из этого ничего не выйдет. У вас слишком маленькая голова. Вероятно, мозг невелик. Этот шлем рассчитан на размер восемь с половиной, но ваша голова слишком…
– Восемь с половиной – мой размер, – с достоинством возразил Мартин.
– Не может быть, – лукаво заспорил робот. – В этом случае шлем был бы вам впору, а он вам велик.
– Он мне впору, – сказал Мартин.
– До чего же трудно разговаривать с дороботами, – заметил ЭНИАК, словно про себя. – Неразвитость, грубость, нелогичность. Стоит ли удивляться, что у них такие маленькие головы? Послушайте, мистер Мартин, – он словно обращался к глупому и упрямому ребенку, – попробуйте понять: размер этого шлема восемь с половиной; ваша голова, к несчастью, настолько мала, что шлем вам не впору…
– Черт побери! – в бешенстве крикнул Мартин, из-за досады и виски забывая об осторожности. – Он мне впору! Вот, смотрите! – Он схватил шлем и нахлобучил его на голову. – Сидит как влитой.
– Я ошибся, – признался робот, и его глаза так блеснули, что Мартин вдруг спохватился, поспешно сдернул шлем с головы и бросил его на стол. ЭНИАК неторопливо взял шлем, положил в сумку и принялся быстро свертывать ленту. Под недоумевающим взглядом Мартина он кончил укладывать ленту, застегнул сумку, вскинул ее на плечо и повернулся к двери.
– Всего хорошего, – сказал робот, – и позвольте вас поблагодарить.
– За что? – свирепо спросил Мартин.
– За ваше любезное сотрудничество, – сказал робот.
– Я не собираюсь с вами сотрудничать! – отрезал Мартин. – И не пытайтесь меня убедить. Можете оставить свой патентованный курс лечения при себе, а меня…
– Но ведь вы уже прошли курс экологической обработки, – невозмутимо ответил ЭНИАК. – Я вернусь вечером, чтобы возобновить заряд. Его хватает только на двенадцать часов.
– Что?!
ЭНИАК провел указательными пальцами от уголков рта, вычерчивая вежливую улыбку. Затем он вышел и закрыл за собой дверь.
Мартин хрипло пискнул, словно зарезанная свинья с кляпом во рту.
У него в голове что-то происходило.
Никлас Мартин чувствовал себя как человек, которого внезапно сунули под ледяной душ. Нет, не под ледяной – под горячий. И к тому же ароматичный. Ветер, бивший в открытое окно, нес с собой душную вонь – бензина, полыни, масляной краски и (из буфета в соседнем корпусе) бутербродов с ветчиной.
«Пьян, – думал Мартин с отчаянием, – я пьян или сошел с ума!»
Он вскочил и