серьезно, – мрачно произнес отец Браун, поднимая свои вечно выскальзывающие из рук шляпу и зонтик. – Кстати, я как раз рассказывал о вашем деле этому джентльмену, и его мнение…
– Сильно изменилось, – задумчиво произнес ученый. – В этой юной леди намного меньше кельтского, чем я предполагал. Мне сейчас все равно нечем заняться, поэтому я готов пойти в город с вами. Позвольте только надеть шляпу.
Через несколько минут все трое уже подходили к концу узкой невзрачной улицы, на которой жили Мак-Набы. Девушка шагала решительной походкой горца, дыша глубоко и ровно, криминолог шел размеренной походкой, как бы с ленцой, хотя в движениях его чувствовалась ловкость леопарда, священник же просто семенил за ними, изо всех сил стараясь не отставать. Эта окраина города в самом деле выглядела довольно тоскливо и навевала мрачные мысли, в полном соответствии со словами доктора. Разрозненные дома выстроились вдоль морского берега прерывистой линией, и, чем дальше от центра города, тем расстояние между ними увеличивалось. Над улицей сгущались преждевременные сумерки, кое-где подсвеченные невидимым закатом. Чернильно-фиолетовое море нашептывало что-то зловещее. Над запущенным задним садом Мак-Набов, который выходил прямо на песочный берег, торчали два черных голых дерева, словно руки демона, воздетые в изумлении к небу, и когда на улице навстречу путникам ринулась растревоженная миссис Мак-Наб, точно так же, расставив тощие руки, с лицом, скрытым тенью, она сама была немного похожа на демона. Доктор и священник почти ничего не говорили, слушая, как она, задыхаясь, повторяет рассказ дочери, сдабривая его новыми ужасающими подробностями и клятвенными заверениями отомстить и мистеру Ронилу за убийство, а мистеру Тодхантеру за то, что его убили, или последнему за то, что он осмелился захотеть жениться на ее дочери, а сам, видите ли, умер. Через узкий коридор они прошли от парадной до двери в комнату постояльца в глубине дома. Там доктор Гуд движением заправского сыщика приложил плечо к панели и выдавил дверь.
В комнате было тихо и жутко. С первого взгляда стало понятно, что здесь произошла какая-то трагедия с участием двух, а то и больше людей. На столе и вокруг на полу беспорядочно были разбросаны карты, как будто игра была неожиданно прервана. На небольшом столике стояли два пустых винных стакана, но третий, разбитый, рассыпался по ковру осколками, что чем-то напоминало звездное небо. В паре футов от него лежало что-то вроде длинного ножа или короткого прямого палаша с украшенной узорами рукояткой. Широкое лезвие поблескивало, отражая призрачный свет, проникающий в комнату через серое окно, за которым на фоне свинцовой шири моря чернели стволы деревьев. Ближе к дальнему углу комнаты лежал на боку шелковый мужской цилиндр, создавая впечатление, будто его только что, буквально какую-то секунду назад, сбили с чьей-то головы, казалось даже, что он все еще покачивается. А в самом углу за ним бесформенной кучей, напоминающей мешок картошки,