тихо простонала Аня, – остановись, пожалуйста…
– Что значит «остановись»? Если эти блюстители нравственности нагрянут в Репино, а там отдыхает брат твоей заведующей с внешностью Билли Бонса, ты в тот же момент можешь стать сиротой…
– Давайте я лучше пойду… – тихо произнес Саня, пытаясь подняться со стула.
– Сидеть, – дуэтом рявкнули подруги.
– Сейчас все ваши бывшие кудри окажутся на полу, – тут же добавила Анна, – я же полгода это убирать буду…
– Да, конечно, но можно я займусь бородой в ванной, пока вы окончательно решите мою судьбу?
Комментариев не последовало.
Женщины осторожно, в четыре руки, сняли с него простынь, и после того как он удалился в полном молчании, уставились друг на друга.
– Он не Билли Бонс, – наконец выдавила из себя Аня.
– Да черт с ним, с этим Бонсом, главное, чтобы он не оказался Джеком Потрошителем. Ладно, разберемся по ходу. Его надо отвезти, пока мама с девочками не вернулись. Они недавно на танцы ушли, а потом в гости. Мама решила дать мне возможность выспаться после дежурства, а тут ты…
– Ну прости…
– Меньше слов, подруга. Давай быстро здесь уберемся, а то, если она к тебе зайдет, то нам обеим мало не покажется. И твоим сразу доложит. Будет нам с тобой тогда Атлантида и Помпеи в одном флаконе.
Повторять не потребовалась, и, когда Саня вышел из ванной, кухня сверкала хирургической чистотой.
Он оказался лет на десять моложе, чем они предполагали, и это несмотря на седину, пробивающуюся через черноту волос. Резкие, похожие на шрамы, морщины залегли между густыми бровями, а глубокие носогубные складки будто были вырезаны острым резцом скульптора. Аккуратная бородка, спускающаяся от висков, покрывала широкие скулы, впалые щеки и тяжелый подбородок. И еще были небольшие усы, они слегка топорщились, и Саня все время пытался пригладить их рукой. Изменения, которые произошли в его внешности, явно вызвали в нем нервозность и усиливали чувство неуверенности.
Люся с Аней были дамами воспитанными, поэтому не стали вслух комментировать произошедшие с ним разительные перемены. Не то чтобы он сразу превратился в прекрасного принца, но от прежнего образа был сделан решительный рывок в лучшую сторону.
Сборы напоминали экстренную эвакуацию во время стремительно разгорающегося пожара. Саня и Дульсинея, прижавшись к стене, испуганно наблюдали, как женщины метались по квартире, бросая в сумки все, что, по их мнению, должно было пригодиться одинокому мужчине в его вынужденном затворничестве. Когда Анна объявила, что «теперь, кажется, все», у него сложилось впечатление, что в квартире остались только обои и кое-что из мебели.
– Я мигом к себе, только переоденусь. Без меня не уходить! – на ходу приказала Людмила и выскочила из квартиры.
– Вы, Саня, остаетесь на кухне, – тем же тоном, что и Люся, приказала Анна, скрываясь в комнате. – Мне тоже надо переодеться…
– Нелегко тебе здесь, красавица, – тяжело вздохнул Саня, усаживаясь на краешек