Как сказал Сашка Лузгин, Юрия не приняли в аспирантуру из-за фамилии. Сашке можно было верить – его отец имел связи и мог сообщить точную информацию.
Фамилию свою – Кауфман – Юрий получил от одного из немецких предков, приехавших в Россию ещё в царствование Петра I. В самом начале войны, когда немцев стали поголовно выселять в Среднюю Азию, дед Юрия сумел с помощью друга, работающего в органах, изменить запись в паспорте и вместо немца стал писаться евреем. Уже через десять лет его потомки ощутили всю прелесть обладания новой национальностью, однако хода назад не было. Отец Сашки – Лузгин Георгий Александрович, – работавший в подольской больнице, сказал:
– Иди ко мне в отделение работать. Я направлю запрос в институт и выбью тебе, как молодому специалисту, комнату в общежитии. Чуть позже сделаем и направление в аспирантуру. Поработаешь год-два – что делать.
Лузгин чувствовал некоторую неловкость оттого, что его собственный сын Саша в аспирантуру поступил сразу же после окончания института, хотя у него и не было «красного» диплома.
Весной неожиданно умер Максим Иванович – лёг вечером спать как обычно, а утром не проснулся. Наташа, принёсшая ему завтрак, нашла его уже похолодевшим. Испуганная, она позвонила Альбине Максимовне, вызвала «Скорую помощь», позвонила Юрию на работу в Подольск – напротив дома был междугородный телефон. Началась обычная в таких случаях суета, из профкома института, где прежде работал Максим Иванович, приехали люди. Похороны были торжественные. На поминках Альбина Максимовна много выпила, раскраснелась и часто вытирала глаза. Всем распоряжалась её бойкая сноха, которая сказала Наташе:
– Ты до конца мая ещё можешь пожить в квартире, а потом я там ремонт буду делать – старик, наверное, всю комнату обоссал.
До конца мая оставалось две недели. У Наташи, проведшей почти два года в полном затворничестве со стариком, с которого ни на минуту нельзя было спускать глаз, не было в Москве ни одного знакомого – кроме Юрия, с которым её связывали неопределённые отношения. Он всё это время постоянно приезжал к ней, они были вместе, но ни разу не заводили разговора о совместной жизни. После окончания института он жил в Подольске – в общежитии у него была комната. Теперь, слегка отведя глаза в сторону, Юрий небрежно заметил:
– Да не расстраивайся, в случае чего поживёшь пока у меня.
От его предложения не веяло особым радушием – афишировать их отношения перед друзьями и знакомыми ему не хотелось. Хотя Наташа была его единственной женщиной, и их отношения его устраивали, но в будущем Юрий Кауфман собирался получить интересную и перспективную работу в Москве, для чего нужна была московская прописка, которую можно было получить только путём брака с москвичкой. Он даже подумывал, что Танька Черных, например, очень милая девчонка и, кажется, к нему, Юрию, неравнодушна. Еще он вдруг вспомнил, что как раз назавтра у Тани день рождения, и она приглашала к себе