спрашивал.
– Что-то я тебя не видел.
– Вполне возможно. Ты редко видишь что-нибудь, кроме того, что высматриваешь.
Гэш все так же стоял, прислонившись к стене и глядя на невероятно красивое лицо Найджела Трента, но в его голосе, хотя и спокойном, слышалась нотка высокомерного презрения, от которой Фентон вскочил на ноги, дрожа от ярости.
Труппа прекратила гримироваться, наблюдая эту сцену. Обмен репликами между Фентоном и Гэшем вышел за пределы шутки. Старина Фентон воображал себя актером, и опыта у него действительно было больше, чем у любого другого, но ни один человек в здравом уме не мог бы отрицать, что Эдуард Гэш куда способнее. Вероятно, старик тоже это знал, вот почему и имел на Гэша зуб. Рано или поздно эта мина должна была взорваться.
Но не в этот раз. В гримуборную поспешно вошел Джордж Лемминг – электрик и помреж, человек, который не давал компании рассыпаться и вел ее через самые сильные бури. Фентон повернулся к нему, с облегчением прервав стычку, которая могла закончиться не в его пользу.
– Все хорошо, Джордж?
– Нормально. – Лемминг быстрым взглядом оценил вполне знакомую ситуацию. – Эдуард, будь хорошим мальчиком, пробегись по декорациям на сцене. Они уже там, но не разобраны.
– Иду.
Молодой Гэш тяжело оттолкнулся от стены. К несчастью, этот его подчеркнуто недовольный жест потревожил ненадежные крепления висевшего там примитивного оружия. Клинки с грохотом посыпались на пол.
– Сотню строк за это выучишь, Эдуард!
– Ученик Гэш, зайдите ко мне в кабинет немедленно!
– Ну ни фига себе зубочистка!
Лайонел Бассет, в кудрявом парике сэра Эндрю Эгьючика со свисающими вдоль лица локонами, неуклюже подхватил с пола наконечник копья и стал размахивать им, зловеще восклицая:
– Что вижу я перед собой? Кинжал?
Труппа застыла. В потрясенном молчании, последовавшем за непростительным нарушением элементарнейшего правила гримуборной, все раздоры были забыты.
– Проклятый идиот! – прошипел Фентон, когда к нему вернулся дар речи. – Ты же все турне загубил! Вон отсюда, пока я тебя не вышиб!
Гэш взял растерявшегося Бассета под руку.
– Я не суеверен, – холодно сказал он. – Предоставляю эту честь старшему поколению. Но не люблю бестактности. Лучше пойдем со мной, поможешь мне разобраться с декорациями, дурачина.
Когда дверь музея за ними закрылась, раздался общий вздох возмущения. Джордж Лемминг хлопнул Фентона по плечу:
– Старик, не впадай в раж. Не стоит он того.
– Скрутил бы я ему шею, и Гэшу заодно.
Коренастый мужчина средних лет, игравший роли Антонио и Валентина, сердито спросил:
– Отчего ты не доложишь о нем Дьюхарсту?
– Ты про Гэша?
– Конечно. Лайонел вряд ли знал, что это приносит несчастье – цитировать в гримуборной «Макбета». Он по всем параметрам дурак.
Молодой человек, в молчании созерцавший