роли играли мужчины. Во времена первых представлений «Двенадцатой ночи» актрис вообще не было.
– А, понимаю. Это, конечно, другое дело.
– Мам! – Кокер-самый-младший, не следивший за разговором, дернул мать за рукав. – Мам, папа с детективом разговаривает!
– Что?
Миссис Кокер посмотрела, куда указывал ее сын. Старший из мальчиков объяснил:
– Это дядя Уинтрингема. Не тот, что рядом с папой, а с другой стороны, самый высокий.
– Он находит мертвые тела, – заявил Кокер-самый-младший пронзительным голосом. – Так говорит Уинтрингем. Они лежат просто так. А потом он находит того, кто это сделал.
– Заткнись, дурак! – буркнул Кокер-средний, поскольку все взгляды обратились к ним.
– Слышишь? – прошептала Джилл Дэвиду. – Твоя слава тебя опережает.
– Юному Алистеру я шею сверну.
– Нет, этого делать не надо. Пойди поговори с мисс Фосетт. Мистер Хилл только что отошел от нее побеседовать с чьими-то родителями, и вид у нее такой, будто наступил конец света.
– В самом деле?
– Не прикидывайся, будто я тебе не говорила. По словам Джудит, помолвка уже два семестра как назрела, и это ей действует на нервы. Но она считает, что только землетрясение заставит их наконец зашевелиться.
– По-моему, вы с Джудит все это придумали.
– Правда? Что ж, готова заключить с тобой пари на пять соверенов, что это случится до летних каникул.
– Если произойдет землетрясение?
– Естественно.
– Глупышка моя любимая!
– Сам такой.
– Мисс Фосетт ушла, и все уходят. Пойдем, Джилл, мы в середине ряда. Терпеть не могу ступать по ногам.
– В этом нет необходимости. Я ищу Маргарет и Хью… а, вот они!
В первом антракте актеры тоже вышли на воздух и стояли по двое и по трое возле двери, ведущей за кулисы. Жара в зале и на небольшой сцене, окруженной мощными дуговыми фонарями, была почти невыносимой. Все размякли, распарились и были не в настроении обмениваться даже обычными подковырками об игре друг друга. Мистер Уорвик, вышедший вслед за артистами, чтобы узнать, не нужно ли кому-то что-нибудь, был обескуражен их мрачными лицами и короткими ответами, а потому вскоре их покинул и направился в сторону сада, где публика была более общительной.
Свернув за угол, он наткнулся на Соню Фентон и Найджела Трента, занятых серьезным разговором. Они не посмотрели в его сторону, и он пошел своей дорогой, решив, что раз эти странные люди не нуждаются в его услугах, он на весь вечер уйдет к публике, а они пусть обходятся своими силами. Все его предложения, основанные на воспоминаниях о том, как использовал сцену отсутствующий мистер Торп, отвергались с вежливыми улыбками. Так пусть делают все сами, и ну их всех.
Когда он скрылся из виду, Соня снова прильнула щекой к расшитому драгоценностями камзолу Найджела и прошептала:
– Это тот учитель? Он нас видел?
– Видел. Но он совершеннейший джентльмен, и этим все сказано.
Она взглянула в его насмешливые глаза, и сердце у нее упало.