Межирич!
У Клары противно заныло под ложечкой: "Снова – здорово… опять братья расстарались…"
Сельское управление дорожной жандармерии села Межирич располагалось рядом с Донецкой трассой. Дежурный, завидев машину куратора, скомандовал построение. Хайнеман, расправив добротное кожаное пальто с меховым воротником, прошёлся перед застывшим строем, протянул Кларе серый конверт:
– Читайте!
Строчки прыгали перед глазами. Вдох-выдох. Донос в руке перестал дрожать. Ровным, четким голосом, чтобы слышал весь строй, Клара читала, делая выразительные паузы, и лихорадочно соображала, как переводить: "Конверт был запечатан, значит, в Кривом Роге ему перевести не успели … А, если специально заклеили, чтобы проверку устроить? Рискнуть?"
Братья Кабаки довольно обменялись взглядами. Решила повторить трюк, который провернула в начале карьеры в кабинете Лёхлера.
– Герр Хайнеман! В донесении указано следующее…
По мере того, как немецкие слова звучали перед строем, лицо Хайнемана наливалось гневом, а в глазах Носача настороженность сменилась пониманием, Иван немного знал немецкий. Фашист ткнул пальцем, затянутым в перчатку в лицо Ивану:
– Виновных под арест! Сдать аусвайсы и оружие!
Носач с подпольщиками живо скрутили Кабаков. Не слушая блеянье ошарашенных братьев, Хайнеман зашагал к машине. Он ещё не знал, что видит Клару последний раз.
Глава 24
Штаб подготовки восстания находился в тихом маленьком домике Лидии Паниной на Харьковской улице. Пришло время познакомить командиров групп, которым придётся действовать в связке. Несмотря на риск нарушения правил конспирации, риск несогласованности мог оказаться более фатальным. Провожая в комнату к Рябому очередного "полицая" или "жандарма", хозяйка домика качала головой и с улыбкой сокрушалась:
– Пропала моя репутация.
Для маскировки Лидия Денисовна Панина наладила самогоноварение в маленькой кладовке.
Встречи у Лидии Денисовны выглядели в глазах соседей, как посиделки за бутылкой самогона сотрудников шуцманшафт. Лучшим прикрытием оказался родственник Лиды – матерый националист. Лида старательно поддерживала у Леонида уверенность, что полностью разделяет его бендеровские убеждения и считает фашистов союзниками в борьбе с коммунистами, поэтому оккупационные власти считали её лояльность абсолютной. Соседи не здоровались, знакомые избегали.
***
В самый канун нового 1943 года генерал штаба немецкой армии, дислоцированной на Востоке Украины, Карл Бюрхард пребывал в дурном настроении. Наступление русских на юге не давало шансов удержаться фашистам на Дону и на Кавказе. Сводки о потерях рейха на Волге приводили в отчаяние:
Невесёлые мысли одолевали генерала: "Словно собаки, почуявшие неуверенность хозяев, активизировались проклятые партизаны. Даже холод им не помеха", –