сарказмом добавил: – И все четверо теперь уверены, что вы по ночам заживо четвертуете кошек. Я бы тоже так подумал, услышав эти жуткие вопли из вашего окна.
Мак-Кински, притихший было от звуков хозяйского голоса, спохватился – что ж это я не ору? И принялся вопить с утроенным энтузиазмом.
– Цыц! – рявкнула на него Марьяна. – А то действительно четвертую. И вас за компанию, – пообещала она незваному гостю. – Осталось решить, с кого начать.
– Меня нельзя четвертовать, – ответил тот. – Даже если сам захочу, ничего не получится. Я из другой материи.
– Так вы все-таки призрак? – оживилась Марьяна. – То-то я смотрю, обои сквозь вас видно. Всегда хотела встретить настоящего призрака! Но думала, вы только в старых домах водитесь, а этот семьдесят третьего года постройки. Или семьдесят третий – это уже достаточно давно?
– Призраки иногда и в совсем новых домах встречаются, – заметил прозрачный. – Но я не призрак. Я – ангел смерти. Пришел за вами, думал, все пройдет легко и просто, и вдруг этот ужасный зверь, в смысле, ваш кот жутко заорал, и вы проснулись. Послушайте, а может быть, вы попробуете снова уснуть? Не хочу показаться назойливым, но смерть во сне – самая легкая и приятная. Я знаю, что говорю.
– Смерть во сне, – повторила Марьяна. – А вы, значит, ангел смерти. Так. Погодите. Хотите сказать, я сейчас умру? Ну уж нет! Мы так не договаривались.
– Не договаривались? – ошеломленно переспросил ангел смерти. – С кем?
– С господом нашим, – отрезала Марьяна. – В тот день, когда он милосердно послал мне вот это исчадие ада, – она кивнула в сторону кота. – Думаете, я большая любительница кошек? Ничего подобного! По своей воле ни за что бы не завела. Но этот маленький черный засранец – бывший домашний. То ли потерялся, то ли его выбросили. Такой чистенький был котенок, в противоблошином ошейнике. Доверчивый, сразу в руки пошел. Таких на улице оставлять нельзя, пропадут. А деть его было некуда. И сейчас некуда. У меня здесь ни родственников, ни достаточно близких друзей. Я всего два года как переехала. И совершенно не подготовилась к такому повороту. Мне всего сорок три года, вы в курсе? Какая вообще может быть смерть?!
– Ну слушайте, – растерянно сказал ангел смерти, – можно подумать, это от возраста зависит. Кота вашего жалко, конечно. Но ничего не попишешь. Значит такая у него судьба.
В ответ на столь непродуманное заявление подуставший было от собственных воплей Мак-Кински взвыл с утроенным энтузиазмом. Я тебе дам – судьба!
– Ничего не знаю, – твердо сказала Марьяна. – Пока мой кот не пристроен, я не умру. Дайте мне хотя бы несколько дней. Я поищу, куда пристроить Мак-Кински. Может, его в кошачье кафе жить возьмут? Хотя посетителей он им распугает, конечно. И в первый же день подерет всю мебель. Не смогла его отучить. И вообще, интересно, как это будет выглядеть: «Здравствуйте, за мной вчера приходил ангел смерти, обещал вернуться. Не могли бы вы в связи с этим взять себе моего кота?» Бред какой-то. Черт