в начищенных до зеркального блеска кирзовых сапогах и увешенный значками отличий всех родов войск, и стройная, длинноногая, с мощными икрами и тазом, высокогрудая, с гривой черных, словно воронье крыло волос, как степная кобылица, Манька. И придя фаворитами к финишу этого танцевального марафона, они под аплодисменты поклонились зрителям. Не зря пот проливали. А пота пролилось много, особенно было видно у солдата. Гимнастерка прилипла к лопаткам и по лицу струился пот. Игнат, встряхнувши мокрыми кудрями, достал из кармана галифе платок какой-то несуразной конфигурации и начал им утираться. Как вдруг клуб пронзил старческий вопль:
– Да это же Манькины трусы, бесстыдница!
И наша триумфальная пара, смущенно хихикая, под рев и хохот толпы рванула на выход.
Березки, будьте свидетелями
В одном местечке Западной Белоруссии жили по соседству два брата, старший Иван и младший Кузьма. Жили по тому времени крепко. Оба занимались торговлей. Держали на двоих магазин, в котором хозяйничала жена старшего брата Авдотья.
За товаром ездили туда, где можно купить подешевле, а здесь продать подороже. Не брезговали они и контрабандой, благо местечко находилось в приграничной зоне. Переплыви мелководную речушку, – и ты уже в Советской России. Пограничники, как со своей стороны, так и с той, были прикормлены, и братьям ничего не стоило тёмной ночью перевезти тюки с товаром на ту сторону, где их по договорённости ожидали местные подельники, а оттуда, – на свою.
Польские власти «местечка», имея «на лапу», сквозь пальцы смотрели на все художества братьев.
Старший брат Иван по сравнению с Кузьмой был более домовитым и более жадным. У него и «понюшку табаку» мужик в долг не выпросит. Под стать ему была и его жена Авдотья. Может поэтому Господь Бог не дал им детей. Младший брат Кузьма, напротив, был широк душой и весёлый нравом. После почти каждой удачной сделки он по обыкновению приглашал соседей и друзей. И начинался пир горой!
Его ласковая и добрая жена Мария для вида ворчала, глядя на радостные проделки мужа, но с гостями была хлебосольна и приветлива.
Старший брат Иван считал Кузьму вертопрахом и слыша веселье в его доме, презрительно плевался. Сам же трясся над каждой копейкой. Целью его жизни было стремление откупить у пана мельницу. Несмотря на хорошие барыши, от торговли денег на это в кубышке ещё не хватало.
И вот однажды они с братом уехали с товаром далеко и надолго. Сделка получилась более чем прибыльной.
Возвращаясь домой в экипаже, запряжённом парой лошадей, Кузьма, уже успевший выпить, хохотал и похлопывая по туго набитому кошелю, подмигивал Ивану. Тот сидел насупившись и думал: «И на кой чёрт такие деньжища этому ветрогону? Всё равно промотает, а мне как раз бы хватило на покупку мельницы.»
Решение пришло в густом лесу, уже на подъезде к дому. Он повернулся к задремавшему брату и сказал: «Просыпайся! Сейчас повернём на красивую поляну и отметим удачную поездку.»
Через давно не езженную