конечно. Один земной астроном дал названия нашей звезде и ее планетам на древнем языке санскрите. Так вот, слово Балия на нем означает «детство».
– Вот оно что. А почему он ее так назвал?
– Неизвестно. У него все луны Джалы названы возрастами. Ближняя – «умирание», следующая за ней – «старость», дальше идут «взрослость», «юность», «детство» и «рождение». Через миллиард лет они начнут падать на Джалу. Одна за другой… Может быть, астроном хотел сказать, что у всего во вселенной есть начало и есть конец. Всё рождается и всё умирает. Люди, планеты, звезды.
– И звезды? А разве они не светят вечно?
– Нет. Они тоже рождаются и умирают.
– Вот это да! Расскажи об этом.
– Это очень научные вещи. Я про них интересно не расскажу.
– Всё равно.
– Ну ладно, слушай.
И Аня стала рассказывать Тиму о звездах. Какие они бывают и почему. Как проживают свою жизнь и чем ее завершают. Тим слушал с большим интересом, пока Аня не стала объяснять разницу между нейтронной звездой и черной дырой. Смысл этого объяснения до него никак не доходил, и он заскучал, но переспрашивать не стал. Ему просто приятно было слушать. Слова девочки словно качали его, убаюкивали. Тим слушал, слушал. И уснул. Не заметив этого, Аня продолжала рассказывать, но вскоре и на нее подъем спозаранку подействовал. Он стала говорить всё медленнее и тише и, наконец, тоже уснула.
Проснулся Тим, когда солнце уже далеко перевалило за зенит. День по-прежнему был ясный. На ярко-синем небе медленно ползли четко очерченные кучевые облака, узкие длинные листья на верхушках крылолистов едва шевелились в почти неподвижном воздухе. Ничто вокруг не намекало на скорую перемену погоды и приближение сильного ветра.
Тим разбудил Аню. Она с тревогой взглянула на его хмурое лицо и спросила:
– Что-то случилось?
– То-то и оно, что ничего. Смотри, какая тишь. Где обещанный после обеда ветер?
– Но мы же еще не обедали, – улыбнулась Аня.
– Тебе смешно, а мне не очень. Я здесь торчать весь день не собирался, но, похоже, до вечера ветра не будет, – Тим недовольно поморщился. – Да еще и жарко.
Он стянул с себя хэб, надетый по настоянию мамы – она опасалась, что в полете будет холодно. Аня тоже сняла свою ветровку и спросила:
– Мы есть-то сегодня будем? Я уже проголодалась.
– Будем, – хмуро пробурчал Тим.
Они достали еду и пообедали.
– Аня, у тебя если дома дела – иди, – сказал Тим, прожевав последний кусок и запив его водой. – Чего здесь со мной от скуки маяться?
– Нет у меня дома дел. Здесь интересней… будет… Когда ветер подует.
– Пока его дождешься – помрешь от безделья.
– Давай в уголки сыграем.
– В уголки? – Тим задумался. – А сколько ходов форы дашь?
– Два.
– Два в прошлый раз было, и ты меня всухую уделала. Давай три.
– Хорошо, давай три, – согласилась Аня.
Она достала из кармана ветровки геймбокс и выставила на экране игру в уголки. Тим передвинул на нем пальцем