в музсалон. Там продолжался показ кинофильма. Оказывается, это были «Старики-разбойники». Этот фильм Рязанова я уже видел, и он на меня сразу же произвёл какое-то странное впечатление. Вроде комедия, а мне было не смешно, а скорее грустно и жалко талантливых актёров, вынужденных играть такие, на мой взгляд, жалкие роли.
В музсалоне стоял полумрак из-за задёрнутых штор. Я не стал разыскивать ребят, а забился в самый дальний угол, постарался отключиться и от фильма, и от окружающей обстановки и начал думать, так что это такое было: реальное видéние с переносом моего сознания вглубь веков, точнее на 1940 лет, или всё же гипнотическое воздействие со стороны Димы? Первое даже страшно себе представить. Это что же такое? Некая сверхъестественная сила берет твой разум, вытаскивает его из живого тела и переносит куда ей заблагорассудится? Разум тут же начинает утверждать, что этого не может быть, поскольку не бывает никогда, но все другие чувства: слух, зрение, обоняние, кроме осязания и вкуса – ни пощупать, ни попробовать мне ничего не дали, – подтверждали, и подтверждали вполне однозначно, что я и видел то, что происходило когда-то очень давно, и слышал, как люди говорили на уже мёртвом языке, но при этом прекрасно их понимал, и дышал совершенно непривычным воздухом, сухим и каким-то терпким, напоённым непривычными мне ароматами. Значит, это было? Или всё же это гипнотическое внушение? Вот я сидел и крутил всё это то туда, то сюда и ни к чему прийти не мог. Прямо чёрт-те что со мной творилось.
Дима рассказывал, что подобные видения, когда живой человек переносился, как и я, в какие-то древние времена и там наблюдал или нечто такое, что до него никто не видел, или то, в чём он сам сомневался, – для церкви совершенно привычные и обыденные вещи. Бывало и наоборот: к людям являлись библейские персонажи из далёкого прошлого. Я сидел, размышлял над этим и пришёл к выводу, что если бы всех этих явлений не было, церковная история была бы далеко не так интересна.
Фильм закончился, первую смену пригласили на ужин. Не знаю почему, но есть мне совершенно не хотелось. Каким-то путём я сумел отключиться от всех этих видéний-явлений, от которых, честно говоря, я здорово устал. Сам не знаю, как это получилось, но я переключился на то, где побывал за последние полтора дня и что там увидел. Какое-то странное впечатление произвело на меня это двухдневное посещение юга Франции. Возможно, в этом повинны погода и неудачное время года, но, кроме уныния, в моей памяти мало что осталось. Единственное, что оставило приятное впечатление, это сам Марсель. Я прокрутил в памяти всё то, что удалось увидеть в огромном портовом городе, и окончательно убедился: первое впечатление оказалось верным, он мне определённо понравился. Но что касается окрестностей…
Попасть бы сюда в любимое Ван Гогом время года – ранней осенью, когда воздух напоён запахами зрелого винограда, когда всё вокруг переливается всеми цветами радуги и даже птички поют, радуясь жизни, – может, и изменилось бы моё мнение о юге Франции,