могло показаться медленным и тягучим, но вместе они складывались в стремительный бег.
– Твою ж мать, – простонал Сергей. – Убери башку! Убери!
Я не сразу понял, что закрываю ему вид на женщину с лошадиными ногами. Канат схватил меня за плечо и рванул, заставляя откинуться на спинку сиденья.
У меня в животе словно катался холодный металлический шар. Не видеть её оказалось хуже, но сильная рука Каната удерживала меня. Он что-то кричал, кажется, по-казахски. Сергей матерился высоким голосом. Его трясло, губы плясали.
Даже за рёвом мотора я отчётливо слышал частый стук тяжёлых копыт.
Он приближался.
И вот в окне дверцы, рядом с которой я сидел, появилось бледное лицо…
Она бежала, неестественно согнувшись и заглядывая в кабину. Её руки были плотно прижаты к бокам, словно приклеенные. Туловище вытянулось почти горизонтально. При этом голова невозможным образом сохраняла вертикальное положение.
Рыхлое, слегка вытянутое лицо с грубыми, точно наспех вылепленными чертами, лишь едва покачивалось: её бег был очень ровным. Только колыхались на ветру нечёсаные чёрные патлы.
Хуже всего были её тусклые глаза. В них не было ничего человеческого. Не могу выразить словами, что я в них увидел. Нечто невообразимо чуждое, чего не доводилось встречать ни одному человеку на земле.
По крайней мере, ни одному из тех, кто пережил встречу с женщиной с лошадиными копытами.
В какой-то миг я отчётливо понял, что это конец. С нами случится то, что уже случалось с другими: Сергей выйдет на предельную скорость, а потом будет авария. «ГАЗель» улетит в кювет и останется валяться с кабиной, полной человеческого фарша.
Она пристально рассматривала нас. Даже предположить было невозможно, какие мысли таятся за глухими заслонками непроницаемо чёрных глаз.
– Дави! – заорал Канат. Он тоже смотрел вправо. – Дави её!
Она вдруг резко взяла влево, придалась к самому борту, точно сама намеревалась вытолкнуть грузовик за пределы трассы.
Её лицо оказалось не более, чем в двадцати сантиметрах от меня. Нас разделяло только стекло и ладонь расстояния.
Сергей с Канатом орали – я еле слышал их. Паника будто отключила какие-то органы чувств и нейронные связи в мозгу. Кажется, я тоже орал, как безумный. Во всяком случае, у меня саднило горло. Но клянусь, я не слышал собственного голоса.
Сергей не выдержал и крутанул руль влево. Я почувствовал, как отрываются от дорожного полотна левые колёса. Канат – должно быть, инстинктивно – повис на руле. Он успел в последнюю долю секунды. Колёса бухнулись на асфальт, нас тряхнуло.
– Где она? Где она? – визгливо кричал Сергей, глядя то в одно, то в другое зеркало.
Противоестественного существа не было видно.
– Тихо! – посоветовал Канат.
Мы с Сергеем замолчали. Стука копыт не было слышно, никакая фигура не маячила позади. Не меньше минуты мы сидели неподвижно и переглядывались.
– Фуф! Кудай какты! Тормози! – воскликнул Канат.
– Она